Райнсберг: Книга с картинками для влюбленных. Курт Тухольски

пожилой хозяин провел их в комнату на втором этаже. Та была обставлена просто и смотрелась пустовато. Обои в цветочек, деревянные кровати, здоровенный умывальник и ваза с искусственными цветами. На стене висел диптих: одно творение живописало «Завоевание Англии норманнами», другое, симметрично расположенное, ровно того же размера и в такой же раме – «70-летний юбилей гран-папа».

      Дверь закрылась, они остались одни.

      «Клэр?»

      «Да, Вольфганг?»

      «Мне кажется, я оставил дома ключ от чемодана…»

      «Ах ты ж мой воробушек, – она состроила хищную гневную гримасу, привлекла его к себе, сильно прижалась к его рту губами. Снова оттолкнула. – Такой забывчивый мальчик, ай-я-яй». Непонятно, была ли она сейчас в образе любящей мамаши или совсем в другой роли.

      «Давай разложим вещи, мой милый Хулле-Пулле».

      Вздохнув, они принялись распаковывать и раскладывать пожитки.

      «Ну я всёж. Сейчас причешусь и пойду прогулякнусь. А ты ж?»

      «Это решение предоставьте мне. Вы будете проинформированы в надлежащее время»

      Их общение редко протекало в одном стиле. Но это не смущало – важно было не подобрать подходящие слова, а употребить что-нибудь этакое, сбить партнёра с толка, испытать его на прочность.

      Они спустились вниз…

      *

      Рыночная площадь была засажена старыми, очень низкими деревьями. Было тенисто и тихо. Дорожка вела через кованые ворота в безлюдный городской парк. В простеньком белом здании замка стучал молотком одинокий работяга. Молодые люди развернулись и через двор замка снова вышли в тишину парка… В них ещё бродили и гремели звуки большого города, звон трамваев, громкие разговоры, шум дороги на пути сюда… вообще шум их повседневной жизни, который они сейчас не слышали, но с которым психике приходилось незаметно справляться, растрачивая запасы энергии… Теперь всё умолкло, и эта тишина действовала парализующе. Так бывает, когда вдруг отключают монотонный, давно ставший привычным звук. Они долго молчали, напитываясь покоем тенистых дорожек парка, ровной гладью озера и зеленью деревьев… Подобно всем горожанам восторженно любовались каким-нибудь невзрачным кустиком, находя его необычайно красивым. Не понимая ничего в деревенской жизни, они, возможно, смотрели на всё вокруг не менее однобоко, чем местные крестьяне, – только с противоположной, непрактичной стороны. К счастью, здесь в Райнсберге не требовалось особого знания сельского быта, в конце концов они приехали не на ферму.

      Они дошли до второго пруда, присели на скамейку. Тишина.

      «Вольфганг?»

      «Да, Клэр?»

      «Как думаф, медведы тут водюф? Одну мою пожилую тётю один раз медвед чуть не…»

      «… разорвал? Медведь?»

      «Да нет! – она была в возмущении. – Я что, сказала «разорвал»? Я хотела сказать… Но ты ведь меня защитиф, да?»

      «Клянусь…»

      «Хм…»

      Снова стало тихо. Клэр сидела, уставившись на грязно-зелёную воду. Она явно была озабочена