О братьях меньших. Валерий Гурков

деревьев были обугленными. Земля, сплошь и рядом, зияла чёрными проплешинами. Видно это спугнуло зверя и все ушли в безопасное место. По чём свет он «обласкал» всех духов, но это не принесло пользы. Начинало темнеть, и охотник решил возвращаться. Лай – его собака, вдруг встал в стойку, показав, что зверь рядом, мордой показал направление и побежал в показанную им сторону. Поднявшись за собакой на вершину холма, старик увидел ту, за которой шёл уже почти день. Косуля стояла на склоне противоположного холма.

      Он был старым охотником, поэтому его поразило и насторожило поведение косули. Вот уже несколько минут косуля стояла на одном месте и почти не шевелилась. Шевелились только уши, инстинктивно поворачиваясь за шорохами, пришедшими из лежащей между холмами рощицы. Старик поднял ружьё. Его верный пёс Лай неожиданно встал перед ним и ощерил пасть, словно сейчас укусит своего хозяина. Это ещё больше удивило старика. Он опустил ружьё и вопросительно посмотрел на собаку. Лай, словно извиняясь, сделал волчком круг на месте, тявкнул и побежал в сторону, где была косуля. Ничего не понимающий охотник пошёл следом. Минут за десять он преодолел отделяющее их расстояние. Лай сидел спокойно недалеко от косули. Та, словно не замечая собаки, продолжала стоять. Всё стало ясно, когда старик увидел то, над кем склонилась косуля. Это было уже окоченевшее тельце косулёнка. Видно, наглотавшись дыма, он умер, а мать не понимая этого, не хотела от него уходить. Она стояла над ним и облизывала, словно стараясь хоть как то помочь своему ребёнку. Но больше всего поразили полные горя глаза косули. Они были точно такими же, как глаза у его собственной матери, когда та провожала его на фронт.

      Вернулся старик домой, когда уже порядком стемнело. Несмотря на то, что он весь день пробродил по лесу, он не выглядел уставшим. Наоборот, он будто светился изнутри. Словно сделал какое-то нужное и очень важное для него дело.

      – Нашёл кого? – спросила его старуха.

      – Ушёл зверь, пожар был по лесу, вот и ушёл.

      – Ничего, у меня ещё мука есть и рыбы вяленой немного. Проживём!

      – Проживём, – улыбнулся он в ответ и обнял её.

      Марта

      Всю жизнь держал собак. Или собаки держали меня. Теперь уже сложно сказать. Но я научился понимать их с полгавка, а они меня с полслова. Я могу спокойно подойти к любому самому злому псу и через минут пять уже стать его другом.

      В 80-е и 90-е годы четверо детей – это постоянная нехватка денег, всегда заставляющая работать, где то еще. У меня был паспорт на руках и трудовая книжка, но не было военного билета. Он был в отделе кадров. Без него, никуда при советской власти, устроится на работу, мужчине, было просто нельзя. Везде спрашивали военник. Оставалось подрабатывать грузчиком в магазинах, на складах, на хлеб заводах. После ночной укладки на паллеты буханок хлеба, сложно было взять в пальцы ручку, чтобы расписаться за деньги, пальцы, привыкшие держать только буханки, просто разжимала какая-то