Его Величество Змееныш. Нани Кроноцкая

ion>

      1. Утро недоброе

      Омерзительно.

      Первая мысль, что этим утром пришла Илье в голову, поражала своей ясностью.

      Огромные тёсаные полубрёвна над его головой тускло поблёскивали закопчёнными пятнами масляной краски и давно потеряли свой истинный цвет.

      Наверное, потолок.

      Мучительно перевёл взгляд левее, уткнувшись в чёрную стену. Её крутые бревенчатые бока пахли грязью и пылью. В углу рыхло свисала пыльная паутина, ловившая в свои сети весёлые яркие блики утреннего солнца. Часы на стене громко тикали, издевательски демонстрируя половину десятого.

      Свет падал из окон? А где они? Пришлось напрячь разум, скрипевший похуже вчерашней телеги. Или саней?

      Телега? Сознание прояснялось, но неохотно и вяло. Он, что же, в деревне? Вот оно, кстати, окно. Похожее на покрытую инеем заледеневшую прорубь в бетоне февральского льда. Его серые орнаменты почему-то сползали на грязные подоконники и казались ему чем-то сказочным совершенно. И чистым.

      Холод.

      За единственным этим окном ярко сияло утреннее солнце, висевшее по-зимнему низко и игравшее искрами озорства на тоненьких льдинках узоров.

      Гадость какая.

      Как он тут оказался? Где-то рядом хлопнула дверь, раздались стальной громкий звон и всплеск воды. Ещё более громкий.

      Пить хотелось мучительно.

      Илья сел, покачнувшись. Обнаружил себя на высокой кровати, обложенным сплошь перьевыми подушками. Голым.

      Отвратительно.

      Где-то поблизости коротко замычало что-то живое. Корова? Он видел этих чудовищ только по телевизору и познакомиться ближе не спешил.

      Яркие, густые запахи свежего хлеба, снега и берёзовых дров вызвали приступ головокружения и похмельной тошноты.

      Паскудно-то как…

      Собака залаяла звонко, звуки ударили по голове чугунными молотками. Хочется сдохнуть.

      Оглянувшись вокруг и одежды своей не найдя, он прошлёпал босыми ногами по незатейливым половицам, открыл тяжёлую дверь и застыл на пороге.

      Красиво.

      Сени (он слыхал, это так называется) тоже открыты, и сразу за ними яростно и жестоко расцветало январское утро. Густые клубы влажного домового тепла вырвались из-за его быстро остывшей спины и белыми облаками закрыли и солнце, и ослепительное сияние белых сугробов.

      И ту, что замерла, стоя строго напротив.

      – А трусы носить вас в столицах не учат, – тихо хмыкнула снежная невидимка.

      От неожиданности отступив, Илья поскользнулся на льдистом пороге, попытался поймать онемевшими пальцами отчего-то сопротивляющийся косяк, потерял равновесие и, взмахнув, словно птица, руками, громко грохнулся строго вперёд, прямо под ноги девице.

      Дверь в сени закрылась.

      _________________________________

      ©Нани Кроноцкая 2024 специально для ЛитРЕс

      2. Кто его только не путал

      «Две кошки в мешке дружбы не заведут.» В. И. Даль «Пословицы русского народа»

      – Бес попутал!

      Ржавым ножиком резал сознание старческий голос. Противный такой голосочек. Где Илья его слышал?

      – В случайности я не верю, – намного приятнее прозвучало, но лучше бы всё же молчало. – Лучше ты мне, бабуля, скажи, что теперь будем делать с вот этим?

      Ощутимый толчок под несчастные рёбра сомнения не оставлял: «этим» бабкина собеседница обозвала Илью. Судя по тёплой и мягкой опоре под боком, на полу его не оставили. Правда, пахло всё так же. Точнее, воняло.

      – Знамо шта! – старуха воодушевилась, и её голос возник где-то рядом. – В хозяйстве тебе пригодится! Эвона вьюнош щекастый, упитанный…

      – Как мясную скотину ты мне его втюхиваешь! – ей весьма справедливо заметила красна девица.

      Или не красна. А может, вообще не девица. Тьфу ты…

      Открывать глаза он опасался. Прошлая попытка рассмотреть наступившую в его жизни реальность оглушительно провалилась.

      А тут хоть тепло.

      – Так ить, видано дело, – бабкин голос бесил просто неимоверно, хотелось нажатием клавиши перевести его в вечный беззвучный режим, можно даже с вибрацией. – Земные поклоны он клал? – В тоне старухи послышалась зловредная нотка протеста.

      И торжества?

      – Всего один раз! Да и то: носом вниз, жопкой вверх… – девушка не сдавалась, – поскользнулся, бедняга.

      – Матушкой величал тебя? – бабка хихикнула мерзко.

      Да она издевалась! И девица с Ильёй согласилась:

      – Да такие, как он, матушкой каждую кочку в лесу величают, помилуй! – с очевидным трудом себя сдерживая, прошипела молодка. – Особенно, если споткнутся или поскользнутся.

      – А кто его целовал?!

      Илюша напрягся. Как он не вовремя отключился! Вот ведь придурок. Пока он тут голым валялся в беспамятстве, его красны девицы целовали.

      И