Шепот Киприды. Александр Гуличев

окна, вернее, экрана, был совсем небольшой камин, над которым висела картина, которая привлекла мое внимание, и я, взяв предложенный мне бокал вина, подошел к ней. Залпом выпив вино, я затянулся сигарой очень глубоко, как сигаретой, и даже не закашлялся. Мой взгляд уперся в шедевр, в шедевр Густава Климта «Портрет Адели Блох-Бауэр» 1907 года, и я тут же вспомнил ужасно грустную историю написания этой картины.

      – Хотите сказать, что это тоже подлинник? – обратился я к Роберту.

      – Вне всякого сомнения, я Вам говорил, что здесь только подлинники и дубликаты самих авторов. Вот, например, это – дубликат, а подлинник – в «Новой галерее» в Нью-Йорке, что создал когда-то Рональд Лаудер, Вы должны это знать.

      По настоянию Роберта мы сели за стол и принялись за трапезу. Вино было очень приятным на вкус. Я не гурман, но, вкушая его, я ощущал, будто это терпкий и не приторный нектар, во всяком случае, другого определения я бы не смог предложить.

      На других стенах зала также были картины, и спустя некоторое время, я подошел к той, что была у меня за спиной.

      – Послушайте, Роберт, ну это же этот…, как его, черт побери, ну этот…, ну точно, Карло Кривелли «Благовещение с Эмидием», год не помню.

      – Если точнее, то «Благовещение со Святым Эмидием», а год 1486.

      – Да, точно, я уже много чего не помню.

      Ну а за спиной Роберта висело вообще нечто запредельное для тех, кто хоть мало-мальски приобщен к искусству или видел эту картину когда-нибудь. Это был «Святой Вольфган и Дьявол» 1475 года написания Михаэлем Пахером.

      Я громко рассмеялся.

      – Что именно Вас развеселило, Аким?

      – Ну, это тоже, видимо, дубликат?

      – Нет напротив, это как раз подлинник, а копия в Старой пинакотеке в Мюнхене, вот так-то, мой друг.

      Я съел совсем немного, в горле постоянно пересыхало и хотелось все время пить, поэтому после того как я залпом выпил два бокала вина, я все больше курил сигару, окуная кончик в вино, как предложил хозяин дома. Само вино я разбавлял водой, мне не хотелось пьянеть. Сюжет за окном сменился на Тибет, там уже величественно возвышался Кайлас, вершина которого освещалась вечерним солнцем.

      На меня напала зевота. Я уже не понимал, сколько вообще времени. Роберт Ионович проводил меня в предоставленные мне апартаменты. Они находились в другом крыле здания. Нас сопровождали два человека, и, когда хозяин дома жестом показал им что-то, они будто бы растворились в воздухе. Мы шли по широким коридорам довольно быстрым шагом, но я успевал заметить много, очень много, различных картин и каких-то экспонатов на стойках и в стеклянных витринах. Мы подошли к стене, незаметная на первый взгляд матовая дверь ушла вправо в стену, за ней появилось помещение. В моем распоряжении оказался роскошный номер с кухней, гостиной и большой спальней с огромной высокой кроватью. Роберт показал на дисплей, с которого можно было управлять сюжетом за окнами и, так сказать, «погодой в доме», рассказал, как можно вызвать прислугу. Перед тем как уйти Роберт как бы невзначай бросил, что третьего дня здесь проживал сам Джорж