Самый лучший комсомолец. Том 6. Павел Смолин

когда сочтешь нужным?

      – Время Джона стоит дорого, – очень неудобно влезла японская, а значит – жадная жена звезды.

      Ну и что, что школы у нее? Полноценное негритянское образование обходится благодетелям долларов в пятьдесят на одну особь, зато можно очень красиво вворачивать при случае фразу о том, какой ты благотворитель.

      – Я ведь даже не знаю русского, – развел Джон руками. – Как можно оценивать песни, которых не понимаешь?

      Ясно, подкаблучник.

      – Десять тысяч долларов? – предложил я.

      – Дело не в этом! – поморщился он, неодобрительно покосившись на жену. – У меня столько денег, что я не смогу их потратить до конца жизни как ни пытайся, и брать их с ребенка я не стану.

      – Если мешает только незнание языка, я предоставлю тебе переводы с подробными трактовками того или иного момента, – улыбнулся я.

      – Ты просто хочешь использовать Джона, чтобы поднять рейтинг своего шоу! – обвинила меня в страшном грехе вредная миссис Леннон.

      – Конечно! – подтвердил я.

      – Я сам разберусь, Йоко, – осадил ее Джон. – Я согласен.

      Оп, бунтанул против женушки. Спасибо, Оно-сан, без твоего вмешательства мог бы и слиться.

      – Спасибо! Тогда, если тебе понадобится моя помощь, я сделаю все, что смогу.

      – Идет, – с улыбкой кивнул он, и мы отправились дальше.

      – Сейчас заглянем на чаепитие в административный корпус, к главному редактору канала, Борису Николаевичу Полевому, – поведал я. – Он – живой классик Советской литературы и больше сорока лет работал в средствах массовой информации. Лично присутствовал в качестве одного из наших корреспондентов на Нюрнбергском процессе.

      – «Повесть о настоящем человеке» у нас издавалась, – подтвердил значимость мистер Уилсон. – У меня есть экземпляр с автографом. Мы неоднократно встречались с Борисом Николаевичем, и я уважаю его за талант и профессионализм.

      – А еще он, метафорически, мой «крестный отец» – Борис Николаевич первым напечатал мою книгу, и этим открыл мне дорогу в информационное пространство планеты, – добавил я.

      – Я не читал ни его, ни твоих книг, – признался Джон. – Но мне нравится Толстой.

      – В каком-то смысле его идеи можно считать буддистскими, – добавила Йоко.

      – «Непротивление злу», – кивнул я. – Оно же – мирный, пассивный протест вроде вашей затянувшейся первой брачной ночи. Даже у нас про это в телевизоре рассказывали.

      Лежали такие в кровати, протестовали против войны во Вьетнаме.

      – Подвиг Махатмы Ганди изменил этот мир навсегда, – сослалась на авторитет Йоко.

      – К сожалению, это единичный такой пример, – пожал я плечами. – Непротивление злу только множит зло, потому что в этом случае оно чувствует безнаказанность. Я вижу в вашей акции постмодернистскую иронию, за которой скрыт посыл: «мирный протест не работает настолько, что можно даже с кровати не вставать – эффект будет тот же».

      Миссис Леннон помрачнела, Джон грустно усмехнулся:

      – Когда-то