Опять двойка. Школьные рассказы. Анна Вербовская

бы чаю предложила, – упрекнула меня с порога и по-хозяйски протопала в мою комнату.

      Пока я ковырялась на кухне с чайником, возилась с заваркой, искала спрятанные мамой конфеты, Танька что-то там у меня перебирала, роняла, шуршала, гремела и при этом бубнила недовольно.

      – Что за крокодил в пелёнках? – огорошила она меня вопросом, когда я, нагруженная подносом с чашками и сухарями, с трудом протиснулась в полуоткрытую дверь.

      – Конфет не нашла, вот…

      – Что это?! – Танька трясла перед моим носом раскрытой книгой, возмущённо тыча в страницу пальцем.

      – Где? – я опустила поднос на диван, вгляделась в прыгающую перед моими глазами картинку. – Да это же мамочка-мумия!

      – Кто?!!!

      – Ну, смертоносная мумия! Её Карлсон смастерил, чтобы напугать Филле и Рулле.

      – Кого?!!!

      – Ты что, Астрид Линдгрен не знаешь?

      – Аст… Линд… кого?!!!

      – Писательница! Которая Карлсона придумала!

      Нет, про Карлсона Танька, конечно, слыхала. Точнее, смотрела по телевизору. Она вообще все сказки по мультфильмам знает. Ну и ещё, конечно, кино. Особенно её любимое – про овчарку по имени Мухтар.

      – Книжки читать надо, – напомнила я Таньке.

      Но Танька меня уже не слушала. Она увлечённо шелестела страницами, рассматривала картинки, потом буквально уткнулась в книжку носом. И – кто бы мог подумать, невиданное дело! – принялась вдруг читать, шевеля губами и водя по строчкам пальцем.

      Чай давно остыл, а она всё читала, читала, читала.

      Смотреть на читающую Таньку было непривычно и забавно. Она смешно морщила лоб, сводила брови, округляла глаза.

      «Надо же, – подумала я, – что с человеком настоящее искусство делает!»

      Правда, в Танькином случае даже настоящее искусство оказалось бессильно.

      – Давай лучше играть!

      Танька дошла до того места, где Карлсон, укравший все булочки, оставляет для фрекен Бок записку, и со вздохом изнеможения захлопнула книгу. Прочитать ещё хотя бы полстраницы было выше её сил.

      Вот тут-то я и задала свой совершенно неуместный вопрос.

      – Во что?

      Вообще-то, от Таньки можно ждать чего угодно. В прошлый вторник, например, у нас в ванной было кораблекрушение.

      – Бэмц! – сказала Танька и метким броском мыльницы потопила «Титаник». Точнее, бабушкину старую галошу, которая этот самый «Титаник» изображала.

      Вместе с океанским лайнером на дно ванны отправилась папина коллекция старинных солдатиков, служивших на «Титанике» матросами. И мои пупсики, купившие билеты в каюты первого класса. В общем, не спасся никто.

      А две недели назад мы выращивали сад из вишнёвых косточек. Вишня была из компота. Сад не вырос. Но Танька успела расковырять всю землю в наших цветочных горшках и погубила любимую мамину бегонию.

      – Так во что же? – уточнила я, на всякий случай заслоняя собой герань на подоконнике.

      – Вот в этого, – Танька ткнула пальцем в картинку на обложке, где Карлсон по локоть запустил пухлую руку