Крепостное право. Мария Баганова

могли поехать за ссылаемым – но только с разрешения помещика. На деле крепостные отправлялись в Сибирь без жен, так что ссыльные вынуждены были на новом месте становиться двоеженцами, ибо без помощницы хозяйство вести было невозможно.

      Надо сказать, ссылаемым давались подъемные деньги, одежда, лошадь, соха и топор, и на три года они освобождались от всех податей и повинностей, поэтому те, кто там все-таки выживал и приспосабливался, потом жили намного лучше, чем раньше.

      Путешествовавший в 1722 году по Сибири академик Паллас нашел только в одной Тобольской губернии около двадцати тысяч крестьян, сосланных туда на поселение помещиками.

      Рекрутчина

      Особо тягостной и пугающей для крепостных была рекрутская повинность: из молодых крестьян набирали регулярную армию.

      Барон Николай Егорович Врангель писал: «Тогда солдат служил тридцать пять лет[10], уходил из деревни почти юношей и возвращался дряхлым стариком. Служба была не службою, а хуже всякой каторги; от солдат требовали больше, чем нормальный человек может дать. «Забей трех, но поставь одного настоящего солдата» – таков был руководящий принцип начальства. И народ на отдачу в солдаты смотрел с ужасом, видел в назначенном в рекруты приговоренного к смерти и провожал его, как покойника».

      Большинство крестьян испытывали настоящий ужас перед солдатской службой. Порой новобранцы пытались совершить самоубийство или бежать. Дабы избежать этого, их связывали, забивали в колодки, сажали под караул. А чтобы хоть немного утешить, давали напиваться допьяна.

      Те, кто все же «удирал в беги», скрывались в лесах, канавах и в полуразвалившихся заброшенных постройках, а случалось – и лишали себя жизни. «На того, кому предназначалось быть рекрутом, немедленно надевали ручные и ножные кандалы и сажали в особую избу. Это делали для того, чтобы помешать ему наложить на себя руки или бежать», – вспоминала мемуаристка Елизавета Николаевна Водовозова.

      До восшествия на престол императрицы Елизаветы Петровны крестьянин мог уйти в солдаты добровольно, но после 1742 года – только по распоряжению помещика. Таким образом военная служба превратилась в род наказания.

      Дворянка Елизавета Водовозова, урожденная Цевловская, писала, что многие помещики отдавали в рекруты крестьян, чем-нибудь провинившихся перед ними. Она вспоминала, какие горестные сцены разыгрывались в усадьбе ее матери, когда объявляли новый набор и помещики должны были доставить в рекрутское присутствие известное количество рекрутов. «Тот из крестьян, на кого падал жребий, отбывал солдатчину в продолжение 25 лет, а в случае какой-либо провинности и всю жизнь, – следовательно, его надолго, а то и навсегда, отрывали от своего гнезда и хозяйства, от своей деревни, от жены, матери и детей, от всех привычек, с которыми он сроднился, и бросали в среду еще более жестокую, чем была даже крепостническая среда того времени», – писала Водовозова.

      Александр

10

Срок службы рекрутов до 1793 года был пожизненным, затем 25 лет, а с 1834 года срок был снижен до 20 лет с последующим пребыванием в запасе в течение пяти лет. По всей видимости, Врангель имел в виду пожизненную службу.