Физика Ташлы. Валентина Абакумова

обувью служили мужские сланцы размеров на пять больше, чем следовало бы; заметно, углом, выпирал живот и грудь была только с одной молочной железой; голова была не мыта, слипшиеся пучки волос представляли собой что-то вроде причёски медузы Горгоны; руки свидетельствовали о постоянном тупом физическом труде, но это было ударной точкой её имиджа – корявые ногти на руках были накрашены темным фиолетовым лаком.

      – А Танька-то переехала. Надоело зимой дорожки отсыпать, всё время на работу опаздывала. Пройти-то, пока снег не отчистит, не могла. Да и ребятишки в школу тоже не попадали вовремя. Там же, в вашей стороне, никто трактором не чистит дороги. Зачем? Там же дачники в основном…

      Тут она заметила, что я её разглядываю.

      – У меня язва желудка. Желудок болит страшно. Тошнит всё время. А врач говорит, если, мол, придёшь ко мне снова, я тебе психушку вызову. А у меня от этой язвы вон! живот растёт!

      – Тошнит, говорите?

      – Да. Особенно по утрам…

      – А это не беременность?

      – Вот ещё! У меня уже полгода климакс! Я не могла забеременеть. А если б забеременела, то выкидыш бы был.

      – Это почему это?

      – Да потому что всё небо засрато!

      – Как это?

      – Дык летают. Самолёты. А в них – люди. Они же в уборные ходят. А всё это прямо в небо и выбрасывается! Вот и засрали. Летают же много. Туда-сюда, туда-сюда! Совсем стало нечем беременным дышать. Вот и выкидыши у всех…

      – А-а-а-а! Может быть… – ответила я растерянно, предполагая, что врач-то была права.

      – Но молодёжь-то не знает, что есть хорошее средство беременность-то сохрани-и-ить! Мне про него ещё Танькин отец говорил, первый муж мой, – лицо её расплылось от приятных воспоминаний, – да!

      – И какое же это средство?

      – Да трахаться побольше!

      – Прямо так и говорил?

      – Да!

      – Да по тем временам и слова-то такого не знали…

      – Да что ж мне, прям так и говорить тебе как он говорил? Тогда – надо много еб… ся!

      – Ой! – выскочила наружу моя ошеломлённость

      – А он, вообще-то, у меня культурный был. Я с ним все фильмы посмотрела.

      – В кино водил?

      – Он его сам показывал. Киномеханик он был. В Техпосёлке (посёлок в шести км от Ташлы). Я корову подою, а потом верхом на лошадь – и к нему. Как раз на начало фильма успевала.

      Собеседница моя снова расплылась удовольствием от воспоминаний.

      – Ой, он такой ласковый был…

      Я испугалась подробностей и перевела разговор на другую тему:

      – А где ж он теперь-то?

      – Да кто ж его знает? Я сейчас одна… Последний-то мой, Серёжка, заболел. Рак лёгких. У дочери сейчас. Уж и не ходит… А меня тоска гложет. Хочу забрать его… Не знай… отдадут-не отдадут… А то и защитить меня некому! Всю весну на свою пенсию рассаду покупала, сажала, сажала, ухаживала и на тебе! Родственнички