Солдат и царь. том второй. Елена Крюкова

возводяцца на престолы не по особливому о них Божию благоволению… и тако дерзающим против их на бунт и измену: анафема-а-а-а!

      – Вот как оно…

      Лямин голову задрал и смотрел на кучевые, плотно и радостно громоздящиеся в острой, блажной синеве облака. На заборе сидела бойкая сойка с рыжей головой, с ярко-синими стрелами на перьях крыльев.

      – Да, брат, никто не ожидал! А впрочем, Совет-то ожидал. Да дело не закончилося на энтом. Владыка крикнул: все за мной! К Губернаторскому дому! Освободим цесаревича! И, прикинь, пошел, крупными такими шагами, и все – за им пошли… валом повалили… ну, думаю, церковная революция наступат!

      – А ты, что ли, там был?

      – А как же не был. Княжны-то на службе стояли. Со свечками в руках. Их попробуй тольки в храм не пусти. Все постромки порвут…

      – Это верно. Умоленные они.

      – Лоб-то крестят, а народ свой задавили!

      – Какое задавили, они же барышни.

      – Барышни! Ели-пили на золоте, на хрустале! А кто то золото да тот хрусталь им добывал?!

      – Ну и что, дошел Гермоген с паствой до Дома?

      – Дошел. Да тольки мы хитрей оказалися. Жара ведь на Пасху стояла. Чистый июль. А мы натолкали среди прихожан, как изюм в булку, наших людей. Красных солдат и чекистов. Просто для догляду. Штобы – без безобразий. Ан вон как оно повернулося. Гермоген – вождь, смех да и тольки! Я вместе со всеми в толпище шел. Притекли к Дому. Солнце головы старикам напекло, они все и рассосались. А мы все ближей к владыке подступали. Взяли его в кольцо. Как волка. А-а, думаю, волк ты в рясе, уж мы тебя щас спымам!

      Лямин прислонился спиной к забору.

      – Нынче тоже печет будь здоров. Аж фуражку пропекает.

      – Не бойсь, мозги твои не спекуцца.

      – Не тяни кота за хвост. Дальше давай.

      – Дальше? Длинны уши у зайки, да коротка об ем байка! Арестовали мы попа.

      – Я так и понял. А куда деваться.

      – Девацца? – Люкин смерил Михаила коротким и подозрительным, жарким взглядом. – А ты бы делся?

      Забор грел Лямину спину сквозь гимнастерку.

      Михаил сначала улыбнулся, потом, для верности, хохотнул.

      – Куда б я делся.

      – Ты не финти.

      – Я?

      – Ну ладно, ладно, пошутил я. Пошутить нельзя. Ну и вот. Волокем владыку в тюрьму.

      – А я думал, в Совет.

      – А что зря время тратить. Сразу туды, куды надо.

      Лямин прикрыл веки, и перед ним замелькала толпа, разметанные волосы владыки, в уши ввинчивался набат – звонили с храмовой колокольни. Он почти увидал, как стрелок поднял ружье. Колокол замолк. Жизнь оборвалась.

      – Все, Сашка, поболтали.

      – А теперя куды?

      – А никуда. Сторожить.

      – Устал я энтим сторожем быть! – Люкин сложил губы подковой. – Мне бы, браток, к земле скорей!

      – Не один ты по земле тоскуешь. И без тебя тут таких – весь отряд.

      Медленно ступая, пошли в дом.

      Перед лестницей �