Записки убийцы. Лайза Рени Джонс

не спрашиваю его о причинах такого вывода – он подробно изложит их в своем отчете.

      – А в деле двухдневной давности?

      – Тоже до убийства, и хотя, конечно, надо еще дождаться анализа брызг крови и окончательного подтверждения, этот случай – повторение предыдущего один в один.

      – Только тогда это была женщина, – уточняю я, высматривая какие-либо признаки борьбы, которые он мог не заметить, одновременно борясь со своими волосами, которые следовало бы стянуть на затылке на этом чертовом ветру.

      – Но это ведь не исключает серийного убийцу, верно? – спрашивает он, вроде как слишком уж захваченный подобной перспективой.

      – Серийные убийцы и профессионалы – это совершенно разные породы, – говорю я. – И мы на данный момент имеем дело всего с двумя жертвами, что не позволяет отнести эти убийства к серийным – по крайней мере, по определению.

      – Наемный убийца? Вы думаете, это наемный убийца?

      – Да, – просто отвечаю я.

      – Да какой же профессиональный киллер снимает одежду со своей жертвы?

      – Вот это… – рассеянно отзываюсь я; мой взгляд останавливается на татуировке на руке у мужчины, которая не прикрыта его телом и не замыта песком, и в животе у меня закручивается узел дурного предчувствия. – Можно мне получше рассмотреть эту наколку?

      – Конечно, – говорит Джо. – Я тоже хотел на нее глянуть. Выглядит интересно.

      Он отводит руку трупа в сторону, и легкость этого движения подтверждает правоту моих предположений: парень еще теплый.

      – Я тут подумывал и сам сделать татуировку, – добавляет Джо.

      – Время смерти? – спрашиваю я, чтобы вновь сосредоточиться на деле.

      – Труп совсем свежий, – отвечает он. – По моим оценкам, часа три ночи – может, три тридцать… – И сразу меняет тему: – Может, Супермена? Девчонки ведутся на Супермена?

      – Что? – недоуменно отзываюсь я, глядя на него.

      – Я тут подумал, не сделать ли татушку с Суперменом.

      – Если ты пытаешься смириться со своим статусом упорного фрика, то сойдет.

      – Кто говорит, что я упорный фрик?

      – Похоже, что все, кроме тебя. Смирись с этим. Тебе это идет.

      Он хмурится.

      – Серьезно, агент Лав… Не могли бы вы просто…

      – Татуировка, Джо, – напоминаю я, чувствуя, как узел в животе закручивается все туже.

      – Ну да. Татуировка. Его. Не моя.

      Эксперт поворачивает руку трупа ровно настолько, чтобы показать мне наколку, и я уже больше ничего не слышу из того, что он говорит. Я вижу перед собой Деву Марию, у которой изо рта струится кровь, и внезапно оказываюсь на совсем другом пляже. Ресницы у меня опускаются, и я вновь переживаю тот самый момент, когда меня схватили сзади. Тогда я крутнулась на месте и применила совершенно неэффективный защитный прием. Эта его полная неэффективность и то наказание, которое я получила за свою собственную слабость, и стали причиной того, что отныне я оттачиваю свои боевые навыки столь же усердно, как и свои способности