Небесная собака. Спасение души несчастного. Том 2. Лин Няннян

не прошу объяснений, я прошу письмо. Распечатай его, и делу конец.

      Реакция наследника оказалась неожиданной. Схватившись за край воротника с потайным карманом, он принялся мотать головой из стороны в сторону, постепенно отстраняясь от наставника.

      – Перечишь мне, да еще и противишься? Но почему?

      Юнец как-то жалобно поджал губы и едва не бросился наутек.

      – Нет! Убейте – не отдам!

      Спор из «отдай» и «ну уж нет» продлился недолго – Го Бохай отбросил уговоры, как только У Чан отполз на приличное от стола расстояние. Тогда наставнику пришлось подойти самому. Первая попытка выудить из-за пазухи письмо увенчалась неудачей: У Чан сжался что было мочи и вцепился в нагрудный карман, будто у него отбирают последние гроши. Разумеется, Го Бохай не собирался применять силу, но его вдруг захватил азарт погони – вспомнилось, как раньше ученик так же капризничал. Вторая и третья попытки Го Бохая также провалились. Как он ни пробовал, наследник юрко уклонялся и не отступал в борьбе за свой подарок. Когда воспитанник в очередной раз подскочил, желая отползти, Го Бохай безжалостно ухватил его, да не за руку или за шиворот, а за ухо. Он легонько ущипнул, потянул его, и У Чан запищал:

      – Извините! Извините! Я сдаюсь!

      Едва удерживая рвущийся наружу смех, наставник выхватил помятое письмо, вернулся к столу и произнес с притворной строгостью:

      – Теперь сядь и объяснись. Вопиющее непослушание! Все же я твой наставник!

      Смущенный У Чан пробормотал:

      – Учитель же…

      – Учителем ты решил меня называть, будучи еще ребенком. Я понимающе отнесся к подобному, все же наше общение строилось именно в подобном ключе. Я был принят на службу в качестве твоего наставника. А пока сядь поближе и взгляни. – Го Бохай развернул письмо, положил его на стол и пригладил рукой.

      Измятая бумага некоторое время противилась, но все же выпрямилась, явив содержимое. У Чан склонил голову над листком и удивился: вопреки ожиданиям, это оказалось не письмо, а аккуратный набросок юноши, опирающегося на меч.

      – Это… я?

      – Кто же еще так небрежно обращается с отцовским подарком?

      У Чан мигом вспомнил тот день. Изображенная на листе сцена произошла до прибытия четырех старейшин на гору Хэншань. Тогда Го Бохай вдруг ни с того ни с сего решил, что тренировка для будущего бога посреди подготовки к церемонии Посвящения будет уместна, и наказал без устали заниматься. Большую часть времени он присутствовал лично и лишь изредка покидал тренировочное поле. В моменты, когда наследник оставался один, он опирался на меч и устраивал себе передышку. Немало людей в тот день мелькало перед глазами У Чана, но он не был заинтересован в их делах, поэтому не обращал внимания. Но, вспомнив сейчас, осознал, что все же был один мужичок частым гостем на горизонте.

      – Неужели это нарисовал тот пьянчуга, называвший себя «рукой божьей воли»?

      – Верно, мастер Ли. Он достиг огромных вершин в своем деле, о чем свидетельствует столичная скульптура. Не стоит ругать других