Круть. Виктор Пелевин

не в доверии.

      – А в чем?

      – В параллелях. Вспомните рассказ матери Люцилии.

      – Да, – согласился я.

      – Сколько совпадений вы видите?

      – Минимум два. Имя «Ахилл». И дух древнего зла, которого этот суфий назвал джинном.

      – Параллелей четыре, – сказал Ломас. – Еще динозавры.

      – Динозавры?

      – В английском донесении само слово не употребляется. Но есть чудовища. И небо, уничтожившее мир чудовищ.

      – Это может быть эхом мифа, – ответил я. – Такие есть во всех культурах. Чем еще заниматься небу, как не бороться с чудовищами?

      – Да, – сказал Ломас. – Но представьте сколоченного из досок тиранозавра-рекс, которого доверчивые троянцы принимают за большую лошадь с широким тазом. Не знаю почему, эта картина меня убеждает. Такое не выдумаешь.

      – Выдумать можно что угодно.

      – Возможно, – кивнул Ломас. – Но мать Люцилия и этот английский агент говорят о планетарной катастрофе. О каком-то переформатировании земли по планам демона.

      – Хорошо, – сказал я. – Тогда вопрос. Почему демон Ахилла очутился на свободе? Ведь его дух веками переходил из тела в тело.

      – Все в мире приходит в упадок, – ответил Ломас. – В том числе наша с вами служба безопасности. Да, да, Маркус – я возглавляю ее достаточно долго, чтобы это видеть. Думаю, с Орденом произошло то же. Последний из суфиев умер в одиночестве, не найдя преемника. Наверно, в новое время это было непросто – они вон даже англичан пытались вербовать. Или, может быть, преемник был найден, но смерь прошлого суфия случилась внезапно, и члены Ордена не успели совершить свой ритуал.

      – Да, – сказал я, – вариантов много.

      – Идем дальше, – продолжал Ломас. – Давайте допустим, что обе истории – об одном и том же.

      – Давайте.

      – Мать Люцилия показала нам место, где воплотится демон Ахилла. Что нам следует в этом месте искать?

      – Насколько я понял, – ответил я, – демону для воплощения нужен искусный воин. Но у мужчин на поверхности действует гендерная коррекция. Тестостерон уже много лет ничего не значит. Какой может быть непобедимый воин с имплантом? Ему «Открытый Мозг» всю эту непобедимость тут же и скорректирует.

      Ломас кивнул.

      – Здесь не до конца ясно, – продолжал я, – может ли это быть женщина? Какая-нибудь чемпионка по фембоксу, мотающая срок в колонии?

      – Хороший вопрос, – сказал Ломас. – Английский информатор говорит об искуснейшем из воинов, но пол его не обозначен. Мать Люцилия, однако, совершенно определенно назвала воина мужчиной.

      – Да, – согласился я. – Удивительно.

      – Возможно, это кто-то из охранников ветроколонии? – предположил Ломас. – Мужчинам в боевом модусе снимают имплант-коррекцию.

      – Только на фронте, – уточнил я. – И только перед атакой. В ветроколониях серьезные силовые функции выполняют женщины. Мужчины обычно сторожат только мужчин.

      – Загадка, – сказал Ломас. – Мужчина, но могучий воин. Не потому ли у суфиев не нашлось