Иллиус: Путь Иммигранта. Виктор Муравьев

убоко под слоями асфальта, протягивалась главная артерия города – метро. Оно не просто соединяло районы, оно соединяло жизни. Каждый маршрут был рассчитан с точностью до секунд: поезда приходили ровно через 27 секунд, поглощая и выбрасывая людей с отточенной точностью. В метро не было толчеи, не было задержек – здесь царила гармония движения. Пассажиры садились в вагоны по знаку, будто следуя невидимым командам.

      Рабочий день в городе начинался ровно в 06:30. Люди, одетые в серые, сдержанные одежды, стекались к своим офисам, заново проходя ритуал вступления в ряды идеальных работников. На столах – только необходимое: коммуникатор, монитор и чашка воды. Все действия были синхронизированы: работа, отдых, даже обсуждение новостей. Коммуникаторы отслеживали продуктивность каждого разговора, сокращая слова до необходимых. Никаких излишеств, никаких пустых фраз.

      Жилища жителей были такими же строгими. Квартиры – один на другой, словно ячейки огромного улья. Внутри – только самое нужное: кровать, стол, шкаф. Стены обшиты мониторами, которые служили и окнами, и источниками информации, показывая состояние погоды, городского трафика, социального порядка. Здесь не было места для декоративных деталей или спонтанных проявлений – всё служило определённой цели.

      Люди ходили по улицам, глядя под ноги. Их лица были невозмутимы, словно гладь озера в безветренную погоду. Им с детства внушали, что их главная задача – поддерживать порядок. Ошибки были недопустимы. Каждая ошибка была отклонением, требующим исправления. Их существование напоминало хрупкий баланс, а в центре этого баланса находилось нечто незримое, непоколебимое – Бюро.

      Немногие знали, что происходит за стенами высокого здания в центре города. Оно было обычным с виду, таким же строгим и холодным, как и всё вокруг. Но именно здесь вершилась судьба всего города. Бюро исправления ошибок – так называли его шёпотом. Его сотрудники были тенями, скрытыми за пеленой бесконечных решений и симуляций. И сегодня, там, в глубинах здания, готовилось новое исправление.

      Утро в городе наступает ровно в 06:30. Никаких отклонений. Открывая глаза, человек видит перед собой тусклый свет мониторов, что встроены в стены квартиры. На них – данные о текущем состоянии города: температура, плотность потока пешеходов, уровень производительности. Человек быстро встаёт, принимая новую дозу контроля, даже не осознавая его. К такому миру они привыкли.

      Тем временем, в глубинах города, под слоями асфальта, работают иные силы. Там, где обыденный взгляд жителя не способен проникнуть, существует Бюро исправления ошибок. Около входа в это здание всегда царит тревожное молчание. Сотрудники спускаются в него через длинные коридоры, скрытые в подземельях метро. Никаких вывесок, никаких названий. Только строгие, холодные металлические двери, ведущие внутрь.

      За дверьми – тишина и порядок. В Бюро всё подчинено строгим правилам и функциональности. Просторные помещения, наполненные мерцающими экранами, панелями управления и мягким светом, который не утомляет глаз. Звуки шагов здесь гулко отдаются эхом, словно подтверждая, что пространство создано для работы, а не для жизни.

      Сотрудник номер 17 заходит в зал управления, ведущий к главному центру временных коррекций. Ему, как и остальным, не положено знать всего о структуре Бюро, но его роль важна – он отвечает за "мелкие исправления" в истории. Сегодня очередное задание. Экран перед ним оживает мягким светом, высвечивая текст:

      "Ошибка в линии времени: Отклонение в 1861 году. Место: Российская Империя. Задача: внести коррекцию в процессе отмены крепостного права. Причина: временная аномалия нарушает баланс в будущем."

      17-й застывает на миг, читая приказ. Его задача ясна: устранить отклонение, вернуть порядок. Но в глубине его сознания что-то ёкает. Ведь он понимает, что подобные корректировки уже давно стали рутиной. Исправление за исправлением, они работают как часы, поддерживая баланс. Но какой ценой? Впрочем, мысли о последствиях быстро покидают его – не положено задумываться о таких вещах.

      Сотрудники занимают свои места перед экраном, подключаясь к общей сети. Процедура подготовки к коррекции начинается. В воздухе повисает напряжение: 17-й и остальные сотрудники синхронизируют свои мысли с алгоритмами. Их сознания наполняются новыми данными о временном периоде, о жизни в далёкой Российской Империи. Здесь и сейчас они – не просто исполнители. Они – те, кто способен формировать само время.

      В комнате внезапно становится холодно. Свет гаснет, а затем загорается снова, ослепляя. Мир вокруг сотрудников меняется: полы становятся твёрдыми, как камень, стены – высокими, украшенными причудливой резьбой. Запах пыли и старого дерева наполняет воздух. Они перенесены в тот самый момент, когда история готова свернуть в неправильное русло.

      "Начать коррекцию," – раздаётся голос в сознании 17-го. Он ощущает вибрацию в воздухе, словно время само напрягается перед вмешательством.

      На площади старого города вокруг толпятся люди. Их лица бледны, одежда покрыта пылью, а глаза – пустые. Они ждут. Сотрудники Бюро видят их, словно призраки среди живых, наблюдают за их выражениями, действиями. Именно здесь и сейчас произойдёт отклонение, и они