Я не давала подписки о неразглашении. Гульнара Рафиковна Губайдуллина

и дипломы, мы фотографировались.

      К нам в третьем классе пришел Димка. Говорили, что его не брали ни в одну школу – из – за поведения.

      Во время урока математики Димка вдруг встал и начал ходить по классу. Светлана Юрьевна тогда улыбнулась и произнесла – Дима, выйди, пожалуйста, из класса. Ты хочешь погулять – иди гуляй! А здесь все пришли учиться.

      Я не знаю, что делал Дима в школьном коридоре во время математики, но на перемене он вдруг подошёл к классной, обнял ее и они о чем-то шептались.

      – Дима у нас талантище. Он прекрасно учится и у него хорошие актерские способности… – говорила Светлана Юрьевна и вручила ему диплом на выпускном. Да уж, не поспоришь.

      В тот день родители позвали меня в гостиную и посадили на диван.

      – Стеша! У нас с папой было много приятного и хорошего, но теперь мы будем жить по отдельности. Так надо, Стеша… Мы твои папа и мама навсегда, и это никогда не изменится, слышишь?

      Мама вздохнула и посмотрела на папу.

      – Так надо, Стешка… – добавил папа и обнял меня.

      В тот вечер я ничего не поняла. Родители при мне никогда не скандалили, даже громко не разговаривали. Вскоре я забыла про этот разговор. Вспомнила только тогда, когда папа разбудил однажды рано утром и сказал – Стешка, собирайся. Нужно заскочить в суд.

      – Пап! Ну, у меня каникулы вообще – то и я сегодня …

      – Одевайся, это не обсуждается – впервые в жизни папа прервал меня. Значит что-то серьезное.

      Мы поехали в суд. Перед металлической рамкой стоял высоченный мужчина в берцах. Он прогрохотал – Запрещенное есть? – и улыбнулся.

      Тогда я подумала, что «запрещенное» – это чипсы и газировка. У меня сразу вспотели ладошки. Фаст – фуд у нас и дома был под запретом.

      Я вытащила из черного рюкзачка темную бутылочку колы – скорее выпить! Иначе заставят выбросить, жалко.

      Папа рассмеялся и прошептал – Стешка, не боись…Это же не аэропорт. Забрал бутылочку и положил обратно.

      Мама молчала, выложила из сумки Луи Виттон – красный кошелек, бутылочку воды, мобильник и связку ключей.

      В длинном коридоре сидели разные мужчины и женщины, детей среди них не было. Я потащилась за родителями, они нашли нужный кабинет.

      – Рановато, может пойдем подышим, – папа внимательно посмотрел на меня.

      – Неа. Пап, не хочу.

      Мне было страшно проходить через пищащую рамку на входе, как в аэропорту. Я осмотрелась. Слева – двери до потолка, на стенах – блестящие таблички. Черные стулья ждали посетителей.

      …Однажды, еще в садике, я была с папой в суде. Он – адвокат, сказал, что нужно заскочить по делам, на пять минуточек.

      Я запомнила, что там было шумно и все громко разговаривали. Так, что мне хотелось зажмуриться, закрыть уши руками и убежать.

      – Почему все так кричат, папа?

      – Так если шептать, то и слышно не будет! – папа был не рад, что взял меня с собой.

      Я так и не поняла, кто в суде плохо слышит. Но решила, что адвокатом не буду…

      – Стеша! Ты где ходишь? – папа