Чума на тропе любви. Ева Никольская

бы на «костюм» вчера запрыгнула, а не на этого злопамятного гада. Нет, чтоб всё забыть и всех простить! Устроил тут… вендетту.

      Одно радовало: про опрометчиво выдуманного мною ребёнка препод больше не вспоминал и намёков на наши якобы близкие отношения не делал. Более того – он на «вы» перешёл. Порадоваться бы, но… я пятой точкой чуяла подвох.

      И интуиция меня не подвела.

      Позже…

      Читай лекцию кто-то другой, я бы наверняка восхитилась талантом преподавателя, так понятно и интересно подающего сложный материал. Но это был Александр Рудольфович Штерн, как шёпотом сообщила мне Таня, и думать о сопромате, когда мысли то и дело скатываются к грядущему наказанию, у меня не получалось. Ещё и недосып сказывался, делая меня слегка заторможенной.

      Поэтому я просто сидела и, как баран на новые ворота, тупо пялилась на мужчину, которого не так давно успела обозвать, покусать и даже поцеловать. Воспоминания о последнем почему-то были самыми навязчивыми. Я даже очки сняла, чтобы препод превратился в смазанный силуэт, иначе мозг работать совсем отказывался.

      Странно, но, невзирая на моё не самое лучшее самочувствие, кое-что из сегодняшней лекции я запомнила. Придётся всё же признать: Штерн, действительно, хорош. Как преподаватель, разумеется. А вот как человек – не очень. Всю пару ждала, что вредный блондин вызовет меня к доске, чтобы поиздеваться, но нет – пронесло.

      Когда занятие закончилось, я, зевая на ходу, поплелась за обещанным наказа… тьфу ты – за домашним заданием! Таня пошла со мной, чтобы морально (да и физически тоже) меня поддержать и не дать сморозить какую-нибудь глупость. Я мысленно себя успокаивала тем, что решить задачки мне помогут интернет, Ритка (за пару шоколадок) или кто-нибудь из парней-старшекурсников, как вдруг…

      – Что это?! – Сонливость как рукой сняло при виде стопки листов, выложенной передо мной на преподавательском столе.

      – Задание, Ксюша, – пояснил мучитель, как маленькой. И опять я почувствовала себя Золушкой, правда, не сбежавшей с бала, как в прошлый раз, а застрявшей в замке злобной мачехи. Ну а вместо сорока розовых кустов мне предоставили двадцать белых страниц с задачами по сопромату. Или пятнадцать. Мелким шрифтом! Издевается гад! – Штрафное, – добавил тиран с ухмылкой.

      – За испорченную рубашку? – вспомнила о ночных подвигах я и чуть не вскрикнула, когда Таня наступила мне на ногу.

      – За сон на моей лекции. Раз вам так скучно, Ксения, значит, вы всё уже знаете. Жажду в этом убедиться.

      Чёрт! Выходит, за рубашку ответочка прилетит позже. Вот же невезуха!

      – Покажите, на что способны, – сунул мне в руки пачку листов Штерн, а потом добил насмешливым: – Завтра после пятой пары жду вас здесь с ответами.

      Завтра?! А не офигел ли он?

      Меня так и подмывало съехидничать или нагрубить, но стоявшая рядом подруга очень уж убедительно оттаптывала мне ноги каждый раз, как я открывала рот.

      – Мобилу верните! – потребовал Шарик, подходя к нам.

      На самом деле его звали Илья Преображенский, и учился этот «клоун» на дизайнера архитектурной