Матрёшка времени. Лера Нибиру

воображаемых миров К-48». Но как и в случае с реальными инсталляциями, оказалось, что все это произведение рассчитано на некого очень конкретного ценителя, но отнюдь не на массового зрителя. Корпорации, издававшие игры и фильмы для станций виртуальной реальности, отказывались сотрудничать с К-48, творчество художника казалось им чересчур претензиозным, странным и неприбыльным. Кунай Син впал в депрессию, порвал все связи с внешним миром и уехал доживать свой век в меленькую деревню на берегу Индийского океана. Там и нашел его спустя несколько лет тот самый его личный зритель.

      Встреча их была пресловутой неслучайной случайностью. Кунай Син сидел на своем полосатом складном кресле на кромке вечернего пляжа, курил косяк и наблюдал ораторию небесных перемещений предзакатных облаков. Мир изменчивых форм не уставал удивлять его и подавлять его художественную волю своим совершенством. Мамаши уже собирали сумки и детей, покидая пляж к ужину. Группки подростков, смущенно хихикая, сворачивали свои косяки, и вдохнув по глотку изумления, бросались, словно молодые дельфины, резвиться в розовых мягких волнах. Разносчики пряных мидий покрикивали устало и в полцены отдавали остатки толстопузым любителям алкоголя. Те покрякивали, закусывая, и тоже понемногу расползались с пляжа. Постепенно человеческий галдеж стихал, включались и плотно пилили свою песню цикады, вечерний бриз поглаживал своей долгожданной прохладой, а театральное действо небесных движений подходило к концу и на берег спускалась ясная пронзительная звездная ночь. Кунай Син укутался в теплую тьму, и только красный светлячок его косяка мерно двигался то вверх, то вниз.

      Тут к ритму цикад стал примешиваться еще один ритм – босых ног, медленно шлепающих по границе воды и песка. Потом стала различаться приближающаяся фигура – это был пожилой человек с соломенными волосами, купающимися в теплом океанском ветре. Лицо его содержало признаки былой красоты, взгляд был ясный, улыбка задумчивая. Брюки его были закатаны до колен, льняная рубашка молочного цвета светилась в темноте. У Куная Сина появилось и с каждой секундой все крепло ощущение, что два гигантских металлических корабля неминуемо движутся навстречу друг другу, и время замедляется, секунды растягиваются до опасных величин, и вот уже слышен скрежет, как будто опережающий столкновение, и две металлические глыбы входят в поле воздействия друг на друга, их примагничивает, немного разворачивает – Кунай Син завороженно смотрел в спину уходящего человека-корабля, когда тот замедлил шаг, обернулся – и они встретились взглядами.

      Они узнали друг друга. Когда-то в далекой юности этот светловолосый человек купил его первую инсталляцию – сказочный шкаф, внутри которого разворачивалась одновременность событий, и герой, путешествующий в сновидческой реальности в поисках себя, нарисованный сразу на всех планах своего бытия на внутренних деревянных стенках, освобожденных от полок, находился в один и