Окруженные тьмой. Алексей Винокуров

пенсионером! Хоть один, говорю, разик дай. Убудет от тебя, что ли? А она ни в какую.

      – Это ничего, – утешил его Валера. – Ты ей как мужчина не интересен, а как человека она тебя жалеет. И мы этим воспользуемся. Напустим тебя на нее.

      – Напустим? На Женьку? Это и есть твоя великая идея?

      – Она, Петрович. Или тебе не нравится?

      Да Петровичу-то чего, он, как говорится, за милую голову. Вот только как бы она его ни колданула, Женька-то, Валера же сам говорит, что она ведьма. Но Михеев его успокоил.

      – Не колданет, не успеет. Мы рядом будем.

      Посомневавшись немного, Петрович все-таки согласился, чтобы его напустили на Женьку – примерно как собаку на лису. Пусть уж так… Вот только что с ней делать в связи с этим? Выяснилось, что ничего сложного делать не придется. Надо, во-первых, заставить ее открыть дверь – там, где она прячется. Во-вторых, отвлечь.

      – А что с ней потом будет? – робко спросил Петрович.

      А вот это уже не его, Петровича, забота. Достаточно того, что эта ведьма крайне опасна. Если ей не помешать, она инициирует светлого Блюстителя. То есть пробудит в нем силу. Вот это да! А Петрович думал, дамы в нас только слабость пробудить способны. Женевьев, веско заметил Валера, не просто дама. Она у светлых – носительница подлинного Инь, то есть истинного женского начала.

      Петрович почесал в затылке, хотел спросить про Инь, но спросил почему-то про совсем другое.

      – Светлые, – спросил, – это которые мы?

      – Не валяй дурака, Петрович. Светлые – это они, а мы – темные.

      – И я тоже темный? – заробел тесть.

      – И ты, конечно. Зря я на тебя, что ли, столько водки извел?

      Беседа приобрела нежелательный характер и Петрович поспешил переменить тему, вернуться к загадочному инь. Вообще-то про инь он и раньше слышал. У него кореш был, Стасик, в пищевом техникуме философию преподавал. Потом его из техникума оптимизировали, и он запил. Но человек был умнейший и золотой души голова. Вот он, как подопьет, сразу начинает Петровичу про философию рассказывать, вот про все вот это… Только Петрович все путал, как говорить: то ли инь и янь, то ли, наоборот, ин и ян. Непонятно, где мягкое, а где твердое. А друг этот его тогда стихотворению научил, чтобы запомнить. Хорошее стихотворение, звучит примерно так: «Вот это инь, а это ян, куда ни кинь, а всюду пьян». И, поверите, сразу все затвердил… Вот это инь, а это ян, куда ни кинь…

      Но Валера не стал слушать Петровича, даже напротив, грубо перебил. Сказал, что он про тайны мира объясняет, а Петрович ему про каких-то алконавтов втирает. Если он думает, что можно тут нести любую пургу и все ему будет как с гуся вода, то ничего подобного даже близко нет. А сейчас пусть имеет в виду, что ведьму надо обезвредить, пока она за Блюстителя не взялась как следует. Потому что после этого сила его возрастет многократно и тогда всем им капец, полный и бесповоротный, и Петровичу в том числе.

      – А если ее обезвредить – не возрастет