Головы моих возлюбленных. Ингрид Нолль

– охранник в музее, – многозначительно сказал он.

      К сожалению, я не такая закаленная, как Кора. Я покраснела и спросила робким голосом:

      – А в чем дело?

      – Ты знаешь, в чем дело, я знаю, в чем дело, а про династию Сун поговорим в другой раз.

      После этих слов он умял почти всю икру. Кора вынесла блюдо на кухню, ополоснула и поставила в мой платяной шкаф. Со своим безошибочным инстинктом она услышала самое важное, не переставая при этом умело кокетничать с Карло. Я просто восхищалась ею. Не будь здесь Коры, я, наверное, убежала бы к себе в комнату.

      Наконец Кора внесла охлажденное шампанское, заставила моего брата открыть бутылку и протянула мне первый бокал. Я выпила, рыгнула, все засмеялись, и в полном отчаянии я тотчас выпила второй бокал.

      Минут через десять на меня нашел разговорный стих, я даже собиралась запеть, но Карло меня притормозил. Когда гости начали собираться домой, потому что с минуты на минуту должна была прийти моя мать, Карло тоже встал, чтобы проводить Кору. Я почувствовала себя уязвленной, я твердо рассчитывала, что Кора останется у нас, и мы втроем убрали бы со стола. А теперь вся уборка досталась мне…

      У дверей Детлеф сказал:

      – До скорого.

      Это прозвучало угрожающе.

      А потом я осталась одна-одинешенька со своими страхами и грязной посудой.

      Вернувшись домой, мать настежь распахнула окна, заподозрив меня в том, что это я так накурила. При этом она даже не заметила, что на ковре валяются икринки, а вся комната пропитана запахами воды для бритья и вина. Я сослалась на головную боль, уползла к себе. И хотя я ловила каждый звук, мне так и не удалось услышать, когда вернулся домой Карло.

      В воскресенье, даже не позавтракав, я отправилась к Коре. Мать уже покатила на велосипеде в свою богадельню. Брат еще спал. В ярости я засыпала в его пакетик с какао две столовые ложки соли, потому что, едва проснувшись, он доставал из шкафа именно какао.

      Кора была еще в ночной сорочке (бабушкино наследство, из тонкого полотна и старинных кружев) и пила крепкий кофе прямо в постели. Она приняла меня, как княгиня, за утренним туалетом. Родители ее собирались погулять и на выходе буквально вручили мне дверную ручку.

      – Наша дочь еще в постели, – сказал господин профессор, – сурок, да и только.

      Кора знала, что я непременно заведу речь о своем отце.

      – Нам нужны деньги, – сказала она, – тогда сразу поедем к нему и разберемся во всем на месте.

      Мне это показалось совершенно невероятным.

      – Во-первых, я никуда не могу уехать, не сказав матери, а во-вторых, я не могу ограбить банк.

      Кора хмыкнула:

      – Ах, Майя, все это можно уладить. Вы куда собирались в этом году на каникулы?

      На глаза мои навернулись слезы.

      Вот уже много лет мы никуда не ездили, потому что не было денег. Когда мы с Карло еще были маленькими, нас порой возили в Бонн к брату матери. От нашего дедушки дядя Пауль унаследовал лавку писчебумажных товаров и превратил ее в процветающий магазин компьютеров. Без его регулярных переводов