Как мы с Вовкой. История другого лета. Андрей Асковд

и чей он должен быть. Как я видел, в комнате был определённо поп.

      – Батюшка – это чей-то батя? – пояснил нам Вовка. – Ну, папа?

      – Это поп, – не сдавался я. – Я по телевизору и в журнале «Крокодил» видел.

      Бабка посмотрела по сторонам. Люди начали уже оглядываться на нас с явным осуждением.

      – А зачем он дымом машет и поёт? – не унимался Вовка.

      – Нечисть и заразу изгоняет, вроде вас. Так! Антихристы, – бабка развернула нас и подтолкнула на выход. – Зря я вас с собой взяла. Идите домой и носа на улицу не высовывайте. Хотела, чтобы вы с бабой Нюрой попрощались…

      – А баба Нюра уезжает куда-то?

      – Если бы у неё такие внуки, как вы, были, то давно бы уже уехала. А так прожила долгую и счастливую жизнь, – бабка с сожалением покачала головой, видимо, решив, что мы не готовы принять полную информацию.

      А мы и не напрашивались. Уж лучше погулять в такой день, чем сидеть в душной избе у Никитичны. Тем более, что народу ещё набежало. Ну уезжает соседка, а нам-то что с того? Но бабка напомнила нам, чтобы мы сидели дома, пока она не вернётся.

      – Если вернусь, а вас нет, то петь батюшка будет по вашим попам. Пора уже из вас бесов выгнать.

      По пути домой мы повстречали деда. Он шёл нам навстречу.

      – Вы откуда? – поинтересовался он.

      – От бабы Нюры, – ответил я.

      – Бабка там?

      Мы ответили, что бабка там и она провожает бабу Нюру, а нас выгнала. Ещё там куча народу и поп. Дед сказал, что правильно, нечего нам там делать, малы ещё.

      – И не поп, а батюшка, – как и бабка, поправил он меня.

      На что Вовка задал снова свой резонный вопрос:

      – Чей?

      Дед оказался сообразительней и ответил, что всех. Вовку это устроило.

      – А баба Нюра выздоровела, раз она уезжает? – спросил я у деда.

      Дед на секунду завис. Приподнял кепку и почесал макушку, обдумывая ответ. Судя по всему, догадался он, бабка не вдавалась в подробности «отъезда» бабы Нюры. Он решил не бежать впереди бабки, чтобы не оказаться вдруг виноватым.

      – Ну… – задумался он ещё на некоторое время, – можно сказать, что теперь она точно не болеет и в некотором роде отправляется отсюда далеко.

      Затем он вспомнил, что уже опаздывает, и, велев нам отправляться домой, чтобы не гневить бабку, побежал к Никитичне. Мы на всякий случай так и сделали. Дома Вовка продолжил донимать меня батюшкой.

      – А если тот батюшка всех, как сказал дед, то тогда он и наш папа, получается?

      Я задумался, как и дед. Поп определённо не мог быть нашим папой. У нас был свой. Но, с другой стороны, нам в школе рассказывали про Ленина. Когда нас принимали в октябрята, всем рассказывали, что мы теперь его внучата. Я тогда ещё спросил, должны ли мы на лето теперь ездить к нему в гости и есть ли у него бабушка. Учительница ответила, что дедушка Ленин жил давно, но дело его живёт до сих пор, как и его внуки, октябрята. И мы теперь должны жить по его заветам. Но в гости ездить не надо. С одной стороны, я обрадовался. Ездить ещё к одним дедушке с бабушкой на лето – это дополнительные