Солнце и снег. Алёна Рю

главаря, я полагаю. Слушай, – он подошел ближе и положил руку ему на плечо, – мы здесь, чтобы восстановить в стране порядок, так? А они здесь, чтобы нарушить. Эти эльфы бежали из Толлгарда, а люди и гоблин им помогли. Ведь именно так сказал, как его, Грионт?

      – Так, – Ворон кивнул. – И думаю, что не соврал.

      – Тогда в чем дело?

      – Не люблю предателей.

      Теперь настал черед удивляться Доминику.

      – Предателей? – переспросил он. – А как тогда назвать этих людей? Гоблин вообще из Аргона. В чьих интересах они, как думаешь, действуют? Так что прекращай. Потому что там, – он указал пальцем на выход из палатки, – тысячи тех, кто тебе верит. И верит в то, что мы правы.

      – Знаю, – Арок попытался улыбнуться.

      – Думаю, тебе надо поспать. Мы их пока допросим…

      – А потом что?

      – Что потом? – не понял Доминик.

      – Не хочу их убивать.

      – Не поздновато ли с приступом милосердия? Уже сколько крови пролито…

      – Может, и поздно, – Ворон поджал губы. – Может…

      – Не горюй, приятель, это не мы, – Лис хлопнул его по плечу. – Это время такое.

      Арок провел пальцами по иссиня-черным волосам.

      – И все-таки ложись спать, – посоветовал Доминик и вышел из палатки.

***

      Утро выдалось пасмурным. Небо заволокла серая пелена облаков, такая плотная, что казалось, вот-вот опустится до земли. Ульрика спала в углу, уткнувшись лбом в согнутые колени. Джерри допрашивали всю ночь и только сейчас привели в шатер к остальным.

      Он осторожно опустился рядом с женой, но все равно ее разбудил.

      – Ты здесь? – Ульрика открыла глаза. Его лицо и шея были в крови, уже успевшей высохнуть до коричневой корки. – Как…

      – Тсс, – Джерри прижал палец к губам. Она приподнялась на локте.

      – Что ты им сказал?

      Его хмурое лицо расплылось в непривычной улыбке:

      – Правду.

      – Зачем? – Ульрика покачала головой.

      – Потому что я горжусь тем, кто я есть, – Джерри лег на спину. – А еще ты была права.

      Она шумно вздохнула.

      – Лучше бы ошибалась.

      – Знаешь, – проговорил он, глядя в потолок, – всегда считал, что баб слушают только слабаки. Но ты исключение. Прости меня, Рика, – он нашел ее руку и сжал. – Ты всегда была мне верна, и я того не заслуживал.

      – Не всегда, – прошептала она.

      Джерри повернулся на бок и посмотрел на нее внимательнее.

      – Помнишь того Охотника, что жил в лесной хижине? – заговорила Ульрика.

      – Помню, и?

      – Я с ним встречалась, – продолжила было Ульрика и осеклась. На Джерри не было лица.

      – Не ожидал, – с трудом проговорил он.

      Ульрика закрыла лицо ладонью. Но стыдно ей было не за измену, а за глупость. Давно должна была знать и, главное, помнить, что мужики никогда не прощают женщинам того, что легко позволяют себе.

      Угрюмый Джерри медленно поднялся и пересел в другой угол шатра.

      Наблюдавший за его перемещениями Фуэртэ толкнул Лаирэ в бок и прошептал:

      – Эх,