Неохазарус. Мурат Юсупов

написанный ею на обрывке газеты. Через два часа, проводив семью, он на-шел ее дом поднялся в лифте на пятый этаж и позвонил в дверь. Открыла смущенная, в домашнем халате, и он сразу обнару-жил в себе способности к танго, а ее в своих объятиях посреди спальни, в главной роли спектакля. У нее захватило дух от мысли, что он через мгно-вение узнает, что под халатом ничего кроме ее наготы нет.

      Под стук колес и скрежет вагонов Ума, с отсутствием всякого предчувст-вия, уговаривала не желавшего спать Исламку. «Впереди двое суток. – напряженно думала она, стараясь не думать о Тимуре, чтобы лишний раз не злиться на его опоздание перед отъездом, и, наконец, честно себе при-знаться, что ей почти все равно: – Где то шлялся, гуляка-ветер.-

      18

      АЭЛИТА

      После встречи с Тимуром Кира перестала замечать, как змейки дождя осенним одиночеством ползут по окну. На следующий день и каждый день, сгорая пересохшим от волнения горлом, она в ожидании его прихода, не терпеливо кружила по комнате, почти не отрываясь от единственного окна. На второй день знакомства она ждала, стоя в охапку с велосипедами, у продовольственного магазина «Копейка» в пред-вкушении прогулки. Он пришел, как и договаривались, ми-нута в минуту, и они без лишних слов сели, крутанули педали и поехали по улицам. Он ехал, медленно приноравливаясь к рулю и педалям, ехал вторым номером, вслед, ловко минующей дворы и оживленные улицы. Миновав въезд в парк, они, наездниками вздрагивающих на кочках двухколесных лошадок, подъехали к берегу маленького паркового озера. Ни о чем не разговаривая, словно у них еще не было в багаже мышеч-ной памяти, общей ночи, и они только что познакомились и приглядываются к зубам, к друг друга, словно в одном лице были и лошадьми, и покупателя-ми. Желание не страдать пунцоволикой отдышкой одиночества скрепило их давно уже нечистые листы и сшило невидимой саморассасывающейся хи-рургической нитью, и дальше несло в заоблачные дали, навстречу марсиан-ской Аэлите, подальше, от насущных проблем. Она вытащила из па-кета небольшое узорчатое покрывало и расстелила поверх заросшего клоч-ками травы песчаного пляжа. Рядом, метрах в десяти, на лотке, Тимур при-купил по бутылке пива и фисташки, без удивления замечая, что Кира не сво-дит с него глаз: «Влюбилась? Осторожней, я женатый краб и у меня есть ре-бенок. А если я сейчас ей скажу – она уйдет, и вернуть я ее не смогу и не бу-ду – я не из тех, кто может, а скорее хочет, кого-то вернуть. Я знаю, что могу незаметно подавлять, а поэтому никого не удерживаю насильно. Скажу зав-тра, послезавтра, после, после, когда нибудь. Да какая вообще разница?» Ки-ра смотрела прямо в лицо, а Тимур, подыгрывая, смущаясь ее навязчивой пристальности, недоверчиво косился на стайки подростков. Разговор не кле-ился, но после бутылочки пива начали появляться общие темы, и Кира осто-рожно рассказала про помощницу Рамазанова.

      – Она такая надменная дама. Мне пришлось с ней пообщаться. Говорят, доходит до того, что она заставляет помощника чистить свою одежду и обувь и вообще она перебежчица: где выгодно, туда и бежит, любит власть. А кто ж ее не любит? – выдав свои устремления, хихикнула Кира и, сразу замерев, глотнула