Эрра́нтэмы. Ник Кобольд

нуться парой слов с коллегами. Но когда он переступал поро́г свое́й кварти́ры, всё резко меня́лось. Па́вел утопа́л в го́речи утраты, более года назад его трагически покинули жена и 3-ёхлетняя дочка. Их смерть была мгновенной, результат лобово́го столкновения двух автомобилей. Боль поте́ри не хотела затиха́ть, изо дня в день плавно погружая его в мир безумия.

      Он жил с котом. Но как бы не было тяжко, и как сильно страдания не отравляли его рассудка, он всё же отмечал, что когда Иерихо́н рядом, верёвочная петля возле люстры не являлась в полумраке вечера.

      Виде́ния начали́сь с месяц назад. Павел вернулся с работы, вошёл в прихожую, и белобрысая дочурка с двумя косичками выбежала из комнаты ему на встречу и обняла за ногу. Отец наклонился к ней, но её не было.

      – Милый, иди ужинать, – раздался с кухни голос жены.

      Па́вел бросился на зов супруги, но кухня была пуста. Следом за мужем, с шипением, вошёл кот. Мужчина взял Иерихо́на на руки, и прижал к себе, уложив его голову себе на плечо. Кот заворчал, но погружённый в любящие нежные поглаживания, быстро разомлел и негромко затарахтел.

      Стоя́л дождливый осенний день, но Павел вновь пришёл на кладбище. Он был без зонта, и мокрая одежда липла к телу, но это было для него совершенно несущественно. Убитый несмолкающим горем, безмолвный отец семейства стоя́л над могилой жены и дочери. В его глазах уже не было слёз, а самому́ мужчине ещё не было 30-и, но скорбь отразилось на его внешности, и он выглядел будто ему за 40-к.

      Неожиданно ему почувствовалась не́кая лёгкость, словно всё это происходит не с ним. Он повернул голову, по другую сторону ограды стояла тёмная фигура. Это был мужчина в расстёгнутом чёрном плаще. На нём не было форменной фуражки и отличительных эсэсовских символов, но его облик ассоциировался с офицером ве́рмахта.

      – День добрый, если можно так выразиться, – дружелюбно произнёс незнакомец.

      – Может и добрый, а может и последний, – безъэмоционально отозвался Павел.

      – Уж извините, что отвлекаю от скорби, но мне нужно с Вами поговорить. И как знать, быть может, я смогу Вам помочь.

      Горькая реальность несколько устранилась, и Павел почувствовал, уже, как казалось, давно утраченную, ясность ума.

      – Кто Вы ? – спросил Павел.

      – Моё имя Ка́йрус, – ответил незнакомец, – я представитель тёмных сил.

      – Тёмных ?, типа, Вы бес-искуситель ?

      – О, нет, – Кайрус развёл в воздухе раскрытыми ладонями. – Нет чёрных и белых сил, добра и зла в чистом виде. Есть тёмные и светлые. Я Вам даже больше скажу, “светлые” способны на злые поступки, а “тёмные” на добрые. Но ведь и сами эти понятия “хорошо” и “плохо” вещи крайне относительные, это уж как на них посмотреть.

      – А от меня какого Вам надо ?, желаете, чтоб я ду́шу про́дал ?

      – Давайте лучше я для начала опишу́ ситуацию в целом. Никакой мистерии, ни бесов, ни ангелов, ни ада, ни рая. Мы называем себя эрра́нтэмами. Это от эрра́нтэм (еrrantem) и́нтэр (inter) а́стра (astra), что означает блуждающие меж звёзд. Наш корабль потерпел крушение около 20-ти миллионов лет назад.

      – Хотите сказать, Вы потомок тех инопланетян ?

      Дождь уже прекратился, и только редкие капли капали с ветвей деревьев. Кайрус поднял руку, она сделалась полупрозрачной, он поводил ей сквозь вертикальные прутья могильной изгороди. Затем вновь поднял, к ней вернулся обычный вид, и он опустил её на верхнюю перекладину ограды.

      – Нет, – отвечал пришелец. – Я не потомок, я один из тех самых прибывших. Мы пятимерные создания, мы иначе воспринимаем время, для нас миллион лет, как для вас один год. И в вашем понимании, мы не́что вроде ду́хов, а процесс нашего жизненного цикла, это постоянная реинкарнация по средствам живых существ. Но мы не паразиты, мы полноценно проживаем эти жизни. Сейчас я в теле древнегреческого торговца, я родился им две тысячи лет назад. В то время мы все переродились людьми на берегах средиземноморья, и стали наблюдать за вашим видом.

      – Да неужели, – с недоверием отозвался Павел, – ну, и как впечатления от увиденного ?

      – Мне понятен Ваш скепсис. Даже после того, как я рукой продемонстрировал свои способности. Вы думаете, что это галлюцинация, ведь они в последнее время для Вас стали обыденностью.

      При этих словах Павел тут же погрузился в мысли о домашних обманах слуха и зрения, и стал проваливаться в глубокую душевную боль. Но его словно окатило незримым очищающим светом со стороны собеседника, и Павел тут же вернулся к реальности.

      С этим возвращением Павел отметил, что за разговором они уже покинули кладбище и входили в город.

      – Так вот, – продолжал Кайрус, – в процессе наблюдения за вашим видом, мы отметили чрезмерную внутривидовую агрессивность. И когда у вас начались мировые войны, наше общество как бы раскололось на две части. Одни условно названные “тэнэ́брос”, то есть тёмные, решили, что человечество нужно стереть с лица планеты, пока оно её не погубило. Вторые соответственно названные “лу́ксус”, то есть светлые, полагают, что человечество способно взять себя