Прокляты и убиты. Татьяна Уфимцева

Меня кто проведет?

      – Никто-о-о-о! – дружно выдохнула рота.

      Шпатор. Рындин! Днем сходишь в лес, лекарствов для всех дристунов насобираешь. А теперь на занятия!

      На занятиях старшина Шпатор подробно изучал винтовку Мосина образца 1891 года.

      Шпатор (теребя себя за ширинку). Ну, что это, что? Да это же спусковой механизм, спу-ско-вой ме-ха-низм! Понятно?

      – Я-а-а-а – сонно слышалось в ответ.

      Шпатор (стуча себя по губам). А это что?

      Булдаков. Едало.

      Шпатор. Еда-ало-о-о? У кого едало, а у тя… Шептало это. Шептало!

      – Я-а-а-а – выдавливали бойцы.

      Шпатор (повязав на шею обмотку). А это что?

      Зеленцов. Удавка!

      Шпатор. Ж. па ты с ручкой! Хомутик это. Запомнили? Хому-утик. Прицельный.

      – Я-а-а-а – уже совсем сонно тянули парни.

      Шпатор. Не спать! Не спать! Я вас, памаш, все одно научу владеть оружием! Не спать! Вот это, что это? Ударник! (Старшина изо всех сил долбанул Шестакова по спине.) Понял, что такое ударник, понял? А есть еще боек! Кому наглядно пояснить, что это такое? О, Господи, когда я сдохну! Спят, курвы! Встать! Спать приехали? Я вас научу родину любить, памаш!

      – Не-е-е-е – слышалось в ответ.

      Шпатор. Что «не»? Четко, как положено, отвечайте.

      Шестаков. Не будем спать на занятиях.

      Шпатор. Вот это другой разговор. Тяжело в ученье, легко в бою, кто говорил?

      Булдаков. Вы, товарищ старшина!

      Шпатор. Суворов это говорил, Суворов! Это арьмия, памаш? Разобрать оружие и би-ихом на полевые занятия, обучаться штыковому бою.

      Ни оружия, ни патронов в резервном полку не было, вооружали солдат деревянными макетами винтовок, дав для бравости два-три настоящих ружья.

      Щусь. Боец Рындин! Перед тобой враг, фашист, понятно? Фашист идет в атаку. Коли его штыком, ну!

      Рындин. Господь с тобой, товарищ лейтенант.

      Щусь. Если ты его не убьешь, он убьет тебя. Коли фашиста, кому говорю!

      Рындин. Да что ты, товарищ лейтенант? Какой ты фашист? Я жа вижу, свой ты, русский афицер.

      Булдаков. Постой, постой, товарищ, винтовку опусти, ты не врага встречаешь, а друга встретил ты!

      Щусь. Коли, твою мать!

      Но растерянный Рындин продолжал стоять столбом.

      Щусь. Тебя же вместе с твоими святыми в первом же бою прикончат.

      Рындин. На все воля Божья.

      Щусь. Ладно, отправляйся в казарму. Васконян! Ты тоже. Чтобы строй не портили.

      Булдаков. А я?

      Щусь. А ты тренируйся вон на чучеле.

      Шпатор. Нету чучела. Испластал он его вчера штыком, памаш. Чинить надо.

      Щусь (махнув рукой). Иди.

      «Ну зачем все это, зачем? – думал он – почему ребят сразу не отправили на фронт? Зачем они тут доходят, занимаются шагистикой? Землю многие копать и так умеют, штыком колоть, если доведется, война научит. Зачем?» Ответа Щусь не находил.

      Шпатор.