Психология творчества. Вневременная родословная таланта. Евгений Мансуров

«Теперь я хочу пожить спокойно и отдаться своим музам; я совершенно занят мыслью, как бы исправить несчастные последствия войны, которые глубоко меня огорчают». Д’Аламбер верил в искренность этих слов и относился к королю просто как к своему умному, великодушному, искреннему другу. Два месяца Д’Аламбер пробыл в Берлине в обществе Фридриха, в котором нашел много выстраданного, теплого, сердечного, не похожего на тонкую вежливость вельможи или обыкновенную снисходительность короля. Д’Аламбер чувствовал себя в Берлине совершенно свободно, говорил, что думал, не заботясь об этикете, даже не имея о нем понятия. Он писал госпоже Леспинас: «Не надейтесь, чтобы я, по возвращении своем, оставил привычку школьничать или научился бы лучше держать себя за обедом. Король на все это не обращает никакого внимания». Фридриху очень не хотелось расставаться с Д’Аламбером; настойчиво и горячо просил он философа сжалиться над его бедной сироткой, Академией наук. Они вместе отправились в Шарлотенбург, осмотрели Академию, а потом вечером король спросил Д’Аламбера: что подсказывает ему его сердце? Д’Аламбер просил короля увеличить пенсию великому Эйлеру… Личная симпатия Д’Аламбера к прусскому королю не могла изменить его твердого решения не оставлять своих друзей и своего отечества…» (из очерка Е. Литвиновой «Жан Лерон Д’Аламбер, его жизнь и научная деятельность», Россия, 1891 г.).

      • «В октябре 1775 года во Франкфурт приехал Карл-Август – уже герцог Веймарский – и пригласил Иоганна Гёте (1749–1832) к своему двору в Веймар… При дворе герцога Веймарского находились Музеус – известный автор сказок, Краус – известный живописец, знаменитый писатель Виланд и другие. Гёте (он прибыл в Веймар 7 ноября 1775 года. – Е.М.) суждено было взойти в Веймаре яркою звездою, которая затмила не только всех остальных веймарских знаменитостей, но сделала на некоторое время Веймар настоящей столицей всемирного искусства – германскими Афинами… С прибытием Гёте начался целый ряд шумных празднеств и увеселений, причем дан был полный простор «гениальности», этикет был почти совершенно отложен в сторону… Дружба между «гениями», герцогом и Гёте, была самая непринужденная и тесная; они обменивались камзолами, жилетками и другими принадлежностями костюма, брали друг у друга все, что нравилось, и не возвращали, и так далее. Гёте чрезвычайно сблизился с герцогом; наедине они говорили друг другу «ты» и нередко даже спали в одной комнате… «(из очерка Н. Холодковского «Иоганн Вольфганг Гёте, его жизнь и литературная деятельность», Россия, 1891 г.). В книге «Разговоры с Гёте (Германия, 1836 г.) И. Эккерман вспоминает о знакомстве с бывшим камердинером Гёте: «Я попросил его рассказать что-нибудь из времен молодости Гёте, на что он с радостью согласился. «Когда я к нему поступил, ему было лет двадцать семь, – сказал он. – По вечерам (Веймар, Германия, 1776–1786 гг.) герцог Карл Август часто посещал его и они засиживались до глубокой ночи, разговаривая об ученых предметах, так что ему иной раз становилось невмоготу, и он только и думал: