Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934. Александр Рупасов

S.203, 205.

      174

      Цит. по Ivan Pfaff. Sovetska zrada. S.78–79. Элементарное историческое чутье должно было подсказать, что летом 1937 года у наркома обороны были иные заботы, чем планирование раздела Югославии. Пфафф же сопроводил цитату восклицательными знаками.

      175

      М. Reiman, I. Sütterlin. Ibid. S. 208. Некоторые из получаемых Берлином материалов становились известны советской разведке и отложились в отечественных архивах. См. в частности: Планы внешней политики Советского Союза (Меморандум Крестинского о необходимости совместных действий Советского Союза с Англией, САСШ и Китаем против Японии) [не ранее 13.2.1932] (перевод с немецкого). – РГВА. Ф. 4. Оп. 19. Д. 13. Л. 143–145.

      176

      Paul Scheffer. Seven years in Soviet Russia. L., N.Y., 1931. P.XV.

      177

      W.C.Bullitt to Secretary of State, tel., Moscow, 27.4.1935. – NA. SD: 751.6111/65.

      178

      Мы оставляем в стороне вопрос о документах, накопленных иностранными секретными службами. Насколько нам известно, наряду с документацией германских спецслужб исследователям ныне доступны лишь фрагментарно сохранившиеся материалы чехословацкой и польской военных разведок.

      До передачи Франции материалов французского генштаба, хранившихся в Особом архиве, исследователям выдавались некоторые материалы Deuxième Bureau. Один из них, содержащий «речь Сталина», якобы произнесенную на собрании «Политбюро и руководства Коминтерна» 19 августа 1939 г., был опубликован Т.С.Бушуевой в обзоре сочинений Суворова-Резуна (Т.Бушуева. «Проклиная – попробуйте понять»//Новый мир. 1994. № 12. С. 230–237). Текст «воспроизведен на основе французской копии, сделанной, вероятно, кем-то из Коминтерна, присутствовавшим на Политбюро»; причем автор убеждена, что «подлинник» – «в архиве за семью печатями». Между тем, «этот безусловно исторический документ» содержит, среди прочего, указание на готовность Германии «уступить нам в качестве зоны влияния Румынию, Болгарию и Венгрию». Одного этого достаточно, чтобы предположить, что в руках исследовательницы находился как раз искомый «подлинник», а опубликованная ею «речь Сталина» – не что иное, как русская копия донесения кого-то из агентов Второго бюро, который никогда не присутствовал на заседаниях Политбюро.

      Анализ польских документов (их архивная обработка еще не завершена) свидетельствует о крайней приблизительности информации, которая поступала в Варшаву из «Секретариата Политбюро». Скорее всего, ее источником были слухи (См. в частности: [Oddzial II Sztabu Glôwnego] do T.Schaetzla, 23.8.1933 – ЦХИДК. Ф. 308. Оп. 19. Д. 31. Л. 86-86об). Увы, как заметил один из героев Ле Kappe, правительства подобны рядовым потребителям: они с недоверием относятся к бесплатно получаемым товарам и сведениям и склонны слепо верить в надежность тех из них, за которые дорого заплачено.

      179

      См.: Запись беседы М.М. Литвинова с А. Залеским, 5.12.1927//ДиМП. T.V. М., 1967. С.238. Для понимания возможных путей циркуляции политической информации следует памятовать о давних родственных и социальных связях внутри «интернационализировавшейся» в 1917–1920 гг. восточноевропейской элиты. Например, полпред Ф.Ф. Раскольников по приезде в Таллинн обнаружил на посту командующего военно-морскими силами Эстонии адмирала Германа Зальца – старого приятеля и заместителя по Балтфлоту, с которым был совершен «ледовый поход» из Гельсингфорса в Кронштадт. Адмирал запросто поделился с Раскольниковым своими заботами, рассказал о состоянии эстонских судов, корабельной артиллерии и т. д.; командующий советскими