Летние девчонки. Мэри Монро

задумчиво смотрела в темноту.

      – Ох, Карсон, – сказала Мамма, печально покачав головой, пока Карсон устраивалась в кресле. – Я о тебе беспокоюсь. Тебе за тридцать, моя дорогая, и, хотя ты такая же красивая, как всегда, – поспешно сказала она, – с каждым годом ты становишься старше. Возможно, тебе не стоит так разбрасываться предложениями.

      Стрела достигла цели – у Карсон загорелся взгляд.

      – Мне всего тридцать четыре, и я совсем не беспокоюсь о замужестве. Я даже не уверена, что хочу замуж.

      – Ну-ну, не сердись.

      – Я не сержусь, – пожаловалась Карсон, откинувшись на спинку кресла.

      Нелегко было спокойно сидеть и слушать, как кто-то на два поколения старше тебя превозносит устаревшие ценности. Ее учили уважительно относиться к старикам, но это было ужасно.

      – Просто… Понимаешь, как-то обидно, что ты считаешь, будто мой единственный шанс в жизни – выйти замуж. Честно говоря, Мамма, на мой взгляд, папе это на пользу не пошло. Ты из другой эпохи. Тридцать четыре – не большой возраст. Женщины больше не выходят замуж сразу после колледжа. Мы делаем карьеру. Я не жду какого-то мужчину, чтобы он обо мне позаботился. Я сама себя обеспечиваю.

      – Да, дорогая, – безмятежно сказала Мамма. – Я вижу, как здорово у тебя это получается.

      Карсон сжала пальцы ног, медленно закипая.

      – Я не собираюсь лишаться свободы, просто чтобы выйти замуж. Как Дора.

      – Карсон, – сердито прервала ее Мамма, – очень плохо так говорить о сестре. Особенно теперь.

      – А что теперь?

      Мамма посмотрела на нее с удивлением и сожалением.

      – Боже, детка. Ты не знаешь, что Дора разводится?

      Карсон наклонилась вперед, изумленно открыв рот.

      – Нет!

      – Ну да, – глубокомысленно протянула Мамма. – Все это очень печально. Кэл ушел от них семь месяцев назад. Сказал, что больше не может там жить. Дора была совершенно разбита. И, боюсь, разбита до сих пор.

      Новости шокировали Карсон. Она-то всегда считала Дору идеальной южной домохозяйкой с традиционными ценностями, увлеченной карьерой мужа, церковной и общественной жизнью. Каждое Рождество Карсон получала красиво оформленную открытку их улыбающегося семейства в красных свитерах – они стояли на крыльце или сидели у камина возле елки. Но внешность бывает обманчива.

      – Бедная Дора. Сколько лет они были женаты? Двенадцать? Должно быть, это ужасное потрясение. Она никогда не рассказывала, что у нее какие-то проблемы.

      – Конечно. Это не в ее правилах.

      Карсон вспомнила, что сестра никогда не рассказывала ни о чем плохом, даже когда была девочкой. Если Дора получала приз, об этом знали все вокруг. Если она проваливала экзамен, то уносила это с собой в могилу.

      – Она этого ожидала?

      – Боюсь, Дора не видела ничего вокруг, кроме своего сына. Вероятно, это и стало причиной разрыва. Она посвятила свою жизнь Нату. Но жена не должна забывать про мужа. Кэл чувствовал себя брошенным, и, сдается мне, так и было.

      – Женщина не должна забывать и о себе, – добавила