Кешбэк из поцелуев. Вероника Чуркина

не приёмный день!

      Петров проигнорировал вопли женщины и буквально ворвался в кабинет начальника.

      – Я занят! Я занят! – Заорал директор, стоя у окна и соответственно спиной к посетителю. Директор сосредоточенно наблюдал, как в окно стучались редкие чёрные снежинки.

      – Эти чёрные снежинки кусают людей! Они могут быть опасными, и они появились скорей всего из-за деятельности вашего химкомбината! Вы должны…

      Директор оторвался от созерцания парящих за окном снежинок и повернулся к доктору Петрову. Доктор запнулся на полуслове и замер от изумления, и было от чего. Лицо крупного начальника было окрашено в необычный, но приятный насыщенный лилово-чёрный цвет, а вместо носа красовался небольшой хобот с аккуратным поросячьим пятачком. Петров много чего в жизни повидавший, неожиданно для себя издал звук похожий на поросячье хрюканье и в ступоре повалился на пол, свет померк в глазах его.

      Очнулся Петров от запаха нашатыря с дикой головной болью. «Надеюсь обошлось без сотрясения мозга», – мелькнула лениво здравая мысль в голове. Здравая мысль мелькнула и тут же покинула голову, потому что над ним маячили уже две чёрненькие хоботистые фигуры.

      – Прекратите травить город отходами производства! Закройте хотя бы на время химкомбинат! – Горячо зашептал слабым голосом, ещё лежащий на полу доктор.

      – Уже! – Захлебнулся в рыданиях тот чёрненький, что был в платье секретарши.

      – Что уже? – Не понял Петров.

      – Уже как с неделю прекращены все работы, все фильтры меняем на импортные улучшенной модификации, – подтвердил чёрненький слоник в деловом костюме директора и трубно высморкался в большой клетчатый платок.

      – А они всё падают и падают, – с трудом проговорила секретарша, смахивая наманикюренными изящными пальчиками крупные слезинки с чёрных щёк. А за окном разыгралась даже не метелица, а настоящая чёрная буря. Доктор Петров с трудом поднялся, потряс в задумчивости головой и направился в больницу на своё рабочее место. Никакая катастрофа не заставит врача прогулять любимую работу. Прохожие, пассажиры проезжающих автобусов, врачи и пациенты в больнице, – все стыдливо прикрывали руками и шарфами небольшие хоботы чёрного цвета с едва заметным лиловым отливом.

      Встреченная в тесном коридоре больницы молоденькая медсестра не смогла скрыть постыдное чувство зависти к доктору Петрову. Обыкновенное обычно румяное, а ныне слегка помятое и бледное лицо Петрова выделялось среди хоботообразных. Доктору стало дурно, у него вдруг закружилась голова, спина покрылась противным холодным потом, руки мелко затряслись. Впервые за годы практики Петров не смог вести приём, он просто позорно сбежал домой и закрылся в собственной квартире.

      – Боже, сделай так, чтобы люди стали снова нормальными! – Петров молился, как умел. Большие круглые настенные часы в комнате над журнальным столиком показывали полдень, когда совершенно обессиленный