Незакрытые страницы. Никита Денисович Кутилов

Сильный дискомфорт. Футболка задралась. Натирает. Животом вниз. Кажется, что рядом с лицом кто-то водит горящей свечой. Жар переходит от головы к поясу. Потом в ноги. Пот. Подушка примялась, стала каменной. Лицо повернуто к стене. Что сзади? Сзади – армян в засаде. Кто-то фыркнул. Я почувствовал дыхание на затылке. Тут кто-то есть. Рост составляет около трех метров. Черные, как смола глаза. Крокодилья пасть. Слюни. Лапы до пола. Оно смотрит на меня. Сопит. Дышит. Оно скалится. Смесь волка и крокодила. Рычит. Оно хочет крови. Но у меня не бывает месячных. «– Еда!». Из пасти воняет тухлой рыбой. Оно стоит в углу. Я так и не понял, спал ли я. А король-то голый!

      На руке оторван кусок кожи. Небольшой. Кровь. Течка? Мать наносит левомеколь, обматывает мою руку. Отец звонит на 112.

      – Иди сюда, сука ебучая! Блядина!

      Отец сдавливает шею собаки. Она скалится, параллельно скулит и вытаскивает язык. Он тянул ее шею вниз. Давил. Прожимал большими пальцами ее горло. Собака елозила, барахталась, пыталась выбраться. Он пытался бить ее головой об пол. Ему удалось зафиксировать положение собаки одной рукой: он душил ее, прижимал голову к полу все сильнее и сильнее. Второй рукой он пиздил ее по животу и спине, чтоб не барахталась. Она пищала. Мучилась. Он тянул ее за лапы, выворачивая их. В паси собаки образовалась кровь. Каждый новый удар она встречала попыткой увернуться и закрывала глаза. Мать подошла к моему письменному столу и взяла ножницы. Отец взял их. Он четыре раза нанес колющие удары в область живота собаки. Ее кожа не поддалась сразу. Первый удар только натянул ее, и скорее вызвал тугую глухую боль. Второй удар пробил кожу собаки. Кровь чуть-чуть брызнула из тела и окрасила кисть отца. На ножницах появились следы красного. Следующие разы ножницы достигли органов. Собака пищала. Пыталась вырваться. Силы покидали ее. Отец раскрыл ножницы. Приставил их к горлу собаки. Начал сдвигать и резать гортань ножницами. Буквально перерезать. Конечно, он и не думал, что шея собаки будет достаточно толстой для этого дела. Он упорно пытался перерезать ей горло. Ни разу еще он не соединял средний и большой пальцы с такой яростью и скоростью. Разумеется, собака умерла. Ее тело отец положил на балкон в моей комнате. Оно в пакете Пяточки. Эх, Пятерочка, ай да матушка.

4

      Проходя между двумя часами ночи и тремя по улице Сталеваров, там, где ее пересекает Винницкая улица, не поленитесь, задерите голову и взгляните вверх – на длиннющий 49 дом, херово соединенный с 47-м. Там, в середине, на восьмом этаже, горят окна в комнате, где сижу полуголый я. Обычно я работаю, дрочу или смотрю фильм. А бывает все сразу, в одно время. И только я успеваю втянуться в свое дело, как тут же небо становится светло-синим. Снаружи начинают петь птицы, все еще свежо. В комнате свет выключается, как только я заканчиваю работать. На столе у меня всегда стоят бокалы и кружки. Под столом валяются пустые бутылки, до которых я некогда был страстный охотник. Не то, чтобы я собирал эти бутылки, но увеличивал количество этанола в крови. Мусор, копящийся во всех углах комнаты, мне совершенно не мешает. Мешают лишь мухи.