Огненная цепь. Терри Гудкайнд

если заклинание заставит всех позабыть самого простого человека. – Никки отошла на несколько шагов и вдруг резко обернулась. – Возьмем некоего Фаваля, угольщика. Не имя забыть, но забыть вообще самого человека – как, по-твоему, нас заставили забыть эту Кэлен. Что случится при этом с семьей Фаваля? Как дети объяснят, почему у них нет отца? А откуда жене узнать, кто ее обрюхатил, откуда у нее дети, если она не помнит Фаваля? Куда подевался этот таинственный муж, зачем он бросил семью? Возможно, чтобы избавиться от страха и заполнить пустоту, она придумает другого мужчину. А что подумают все друзья семьи, какая сумятица возникнет в их мозгах? И что случится, когда обнаружатся расхождения между историями, которые все они придумают, сшивая разорванную ткань воспоминаний? Глядя на угольные ямы вокруг своего дома, жене и детям придется догадываться, как их занесло в эту хижину и кто же заготовил весь этот уголь. Далее – как обойдутся без Фаваля в той литейной мастерской, куда он поставлял уголь? Неужели Приска, владелец мастерской, решит, что корзины с углем возникли у него в подвале по мановению волшебной палочки?

      Она немного помолчала, затем продолжила:

      – Видишь, я только начала перечислять первые и очевидные последствия исчезновения памяти о Фавале, если бы твое фантастическое заклинание забвения коснулось его. Но круги пойдут дальше, расширяясь, и последствия будут все более сложными: денежные расчеты, размещение заказов, договоры с дровосеками и другими работниками, подписанные Фавалем бумаги, данные им обязательства и все прочее. Подумай, какую путаницу и замешательство внесет в мир исчезновение всего лишь незначительного человечка, живущего в хижине, на отшибе! – Никки подняла руку, подчеркивая важность следующих слов. – Но если такое случится с Матерью-Исповедницей?… – Она уронила руку. – Какая невообразимая смута должна была бы сопровождать ее исчезновение? Даже самая буйная фантазия не поможет вообразить такое!

      Светлые волосы Никки, гривой рассыпавшиеся по плечам, красиво выделялись на фоне темной зелени отдаленных деревьев. Длинные вьющиеся локоны, изящная фигура, черное платье – все казалось милым, по-домашнему уютным, но от нее веяло такой силой, что никому не пришло бы в голову отнестись к ней легкомысленно. Сейчас, освещенная лучом заходящего солнца, она была воплощением убедительности и безупречного научного авторитета. Ричард застыл, потеряв дар речи, а Никки продолжала наставительным тоном:

      – Именно из-за этого каскадного сцепления событий и невозможно подобное заклинание. От любого, даже самого незначительного действия Матери-Исповедницы покатятся последствия, нарастая как снежный ком – и даже те события, в которых она лично не принимала участия, лишь косвенно относящиеся к ней, тоже будут искажены. Мощность воздействия, сложность и размах последствий непостижимы. А для того, чтобы эти последствия сгладились и создалась новая цепь воспоминаний, исключающих ее, заклинание должно быть