Кавказская война. Том 2. Ермоловское время. Василий Потто

чеченских лесах зазвенели чеченские топоры, и каждый удар их по упругим стволам расчищал путь в страну грозным пришельцам. Войска между тем, выдвинувшись вперед, прикрыли рабочих.

      Отрывочные выстрелы в цепи свидетельствовали, однако, что новый враг стоял перед отрядом, и только пушки, снятые с передков, держали его в почтительном расстоянии. Но топоры звучали от того только быстрее и чаще – чеченцы должны были торопиться окончить работу, чтобы не попасть в перекрест между своими и русскими.

      Через три дня была готова широкая просека, открывавшая большую поляну, на которой стоял Герменчуг и множество аулов. Но аулы были пусты, и лишь вдали, на задней опушке леса, можно было видеть группы верховых и слышать оттуда нечастые выстрелы. Войска продвинулись вперед, сожгли Герменчуг и потянулись назад в Грозную.

      Все лето 1820 года продолжались работы по обеспечению левого фланга. Едва войска покончили с герменчугской просекой, как Греков приступил к вырубке леса по Сунже и к постройке на расчищенных полянах двух новых укреплений: Усть-Мартанского редута и Злобного Окопа, одновременно с тем, как со стороны Внезапной велись работы по направлению к Сунженской линии.

      Там также поставлены были три укрепления: небольшой Амир-Аджи-Юртовский редут – на переправе через Терек, между Шелкозаводской и Щедринской станицами; Герзель-Аул на Акташе, в кумыкских владениях; и Неотступный Стан при Исти-Су, в земле качкалыковских чеченцев. Все работы производились под личным наблюдением командующего Кавказской линией генерал-майора Сталя, и в помощь войскам левого фланга приходил небольшой отряд из Дагестана, под начальством полковника Верховского. Неотступный Стан, запиравший вход в земли аксаевцев и преграждавший путь к Кизляру, особенно беспокоил чеченцев и заставлял их настойчиво препятствовать работам. Они собирались в значительных силах и, изо дня в день, то тревожили русские передовые посты, то угрожали табунам, то нападали на сенокосы. Нередко происходили при этом и горячие ошибки. Между ними выдается одна, в которой линейные казаки, несравненно меньшие числом, оказали необыкновенную неустрашимость.

      Русский лагерь стоял тогда на последнем уступе Качкадыковских гор. Перед ним простиралась в необозримую даль, по самого Терека, обширная равнина, вся изрезанная оврагами и балками, которыми чеченцы искусно пользовались для своих засад и внезапных нападений. Командир Гребенского полка, майор Ефимович, каждое утро лично объезжал с разъездами эту опасную местность, и только по возвращении его в лагерь высылались рабочие, выгонялся скот и выходили фуражиры. Однажды, когда обычный разъезд уже был готов, лошадь, подведенная Ефимовичу, заупрямилась, стала на дыбы, и он, садясь в седло, оборвал шашку; нужно было спешить, и Ефимович поехал в разъезд с одним кинжалом да пистолетами в кобурах.

      Пропустив вперед казаков и заметив, что они уже спустились в овраги, Ефимович повернул в сторону, поднялся с двумя гребе