Наследница козьей княжны. Жанна Лебедева

и требовательного. И бежала к ящику, изнывая от предвкушения. Козлята уже смотрели из него, кудрявые от недосохшей влаги. Обычно беленькие или черненькие. Хотя, иногда и коричневые в черных «барсучьих» масочках. А иногда и вовсе пегие!

      Доверчивые.

      Бояться – это ведь не про них. Стоило протянуть руку, и они тут же тыкались в нее, пытаясь захватить мягкими ротиками пальцы.

      – Ба-а-а, зачем они так делают? – спрашивала Бела.

      – Есть хотят.

      – Давай их покормим?

      – Сейчас покормим.

      И бабушка поила козлят свеженадоенным молоком. Под козой молодняк в деревне обычно не оставляли. Некоторые козлята быстро учились пить из плошки, смачно присюрпывая и быстро-быстро виляя коротенькими хвостиками. Другие упрямо требовали бутылочку.

      В первый день жизни они ходили так неловко. Не умеючи, но все же ходили – неуклюже шаркали пушистыми ножками по крашеным половицам деревенской избы.

      Бабушка смеялась:

      – Как я…

      И опиралась на клюку.

      На второй день козлята уже уверенно шагали, а к концу первой недели скакали и прыгали по креслам и дивану, норовя вскочить даже на стол, или на бабулин допотопный ламповый телевизор. Но им туда не разрешалось.

      И на окошко с геранями тоже.

      Зато можно было на Белину раздвижную тахту, и на бабушкину железную кровать с панцирной сеткой и горой подушек под вязаной дымкой белого кружева. Козлята заскакивали на нее и, лихо изогнувшись в воздухе, спрыгивали вниз. Наверное, они представляли, что это и не подушки вовсе, а настоящая гора под шапкой седых ледников…

      «Да-а-а-а… – оглушил вдруг голос в голове. – Были времена… Были».

      Кто-то неведомый, существующий на зыбкой границе мира мыслей и фантазий, тоже глядел в Белину память, без спроса, без разрешения, и от этого становилось жутковато.

      Веселые воспоминания из детства сменились таинственной реальностью. Глаза немного привыкли к мраку – чернота сменилась скупой серостью. Проступили в ней прямоугольники занавешенных окон – самые светлые. И очертания каких-то вещей.

      – Что это за место? – вслух спросила Бела у внутреннего голоса.

      «Терем козьей княжны, – пришло в ответ. – Он тебя испытает».

      – Испытает? – выдохнула Бела.

      Этого еще не хватало! Она только-только от волколака спаслась. А до этого – от волхва и старосты. А до этого – еще раз от волколака. А прежде – из болота. А до того…

      До того – и произносить не хочется, потому что там-то, в своем прежнем мире и не спаслась она вовсе…

      Бр-р-р-р! Белла встряхнулась – козья шкура заходила ходуном, полетели с шерсти в стороны капли приставшей после дождя воды. Застучали по доскам дробью.

      Нате вам – испытание!

      Она сейчас не в лучшей для этого форме. Совсем не в форме… И вообще – не в себе.

      Не в себе в квадрате!

      Мало того, что в новое тело попала, так теперь и его нету – одна сплошная… коза.

      От волнения Бела быстро-быстро забила копытом об половицу. Цок-цок-цок! Помотала рогатой головой,