Покой средь маков. Кирилл Андреевич Романов

своих носителей от всевозможных бед и угроз. – она внимательно посмотрела в хрустально-голубые глаза. – Так пусть же он оберегает и тебя, моя дорогая А’Ллайс…

      …Она лежала на дне глубокой воронки, на сырой земле, присыпанная грязью, уставшая и без сил. Всё тело сковало от жуткого холода, и она, не в силах даже пошевелиться, лишь смотрела испуганными глазами на бледный полумесяц, что висел посреди тёмного ночного неба в полном одиночестве; при этом её дыхание было медленным и осторожным, словно девушка боялась привлечь чьё-либо внимание. Только вот чьё? Она здесь абсолютно одна…

      Девушка лежала так уже несколько минут, если не больше, – когда все мысли уходят на осознание других, более важных вопросов, следить за временем становится не очень сподручно. А вопросов было много. Например, где она? Почему лежит посреди грязной и сырой ямы? И самое главное – из-за чего не может подняться и выбраться отсюда?

      Она не понимала, а тем временем на задворках её памяти, словно зазубренный давным-давно постулат, ходили по кругу одни и те же слова: «Не двигайся и не дыши – увидят, убьют», «Не зови помощи – найдут чужие, убьют», «Не стреляй – услышат, убьют». И, руководствуясь инстинктом самосохранения, девушка беспрекословно подчинялась этим правилам.

      Но лёжа без дела, на вопросы не ответить, поэтому девушка решилась действовать. Она осторожно повернула голову сначала в одну сторону, затем в другую. В результате этого удалось выяснить, что в яме она, оказывается, не совсем уж и одна – прямо на её ногах, уткнувшись окровавленными остатками головы в землю, лежало тело неизвестного мужчины в серо-зелёной форме…

      Вытащив ноги из-под трупа, а после медленно разжав свой левый кулак, девушка аккуратно протянула руку вперёд и сняла с пояса погибшего увесистую флягу в шерстяном чехле, отвернула пробку и сделала несколько длинных глотков… И тут же всё выплюнула, закашляв с болью в груди – во фляге оказался ненавистный девушкой спирт. Выплюнув остатки горькой жидкости, она прикусила рукав своего кителя и зажмурилась, стараясь вдохнуть носом как можно больше холодного ночного воздуха, в котором отчётливо чувствовалась лёгкая примесь гари и… запах мёртвых тел.

      Как следует отдышавшись, девушка наконец окончательно пришла в себя и даже нашла силы привстать, а затем и вовсе сесть – всё же ненавистный ею спирт дал хоть какой-то положительный эффект в виде «отрезвления» разума – и сразу за этим она начала вспоминать. Фронт, передовая, лагерь, лейтенант, солдаты, артиллерия, бой, выстрелы, крики, кровь, взрыв, тьма… Она вспомнила всё, включая своё имя – А’Ллайс. А’Ллайс фон Берх…

      Но предаваться длительным воспоминаниям было некогда – необходимо добраться до своих, до безопасности, а для этого вновь нужно действовать. И действовать решительно.

      Первым делом А’Ллайс, пытаясь заглушить мысль о только что произошедшем акте мародёрства, брезгливо отбросила флягу в сторону. После этого она внимательно прислушалась: вне воронки не слышно ни единого выстрела или взрыва,