Жена на год. Ирина Шайлина

просто все о дочке, да о дочке… как у тебя дела на личном фронте?

      Ксюша расцвела – про это она рассказывать любила.

      – Я влюблена, Юль! Замуж выйду, в этот раз точно!

      – Значит он не женат?

      – Нет, я даже паспорт посмотрела. Хватит с меня женатиков, самой замуж пора, двадцать восемь уже. Часики тикают!

      Версия провалилась, но проверить стоило. Дочку я домой вела крайне неторопясь – как-то страшно было. Но все обошлось, вечер нас ждал спокойный. Дианка хорошо поела, выглядела умиротворенной, то и дело залазила на подоконник и смотрела, как падает снег – он её завораживал. Ничего кроме крупного, хлопьями, снега, в этот вечер её не интересовало, ни книжки, ни игрушки. Мне пришлось устелить подоконник одеялом, чтобы моя радость не отморозила себе попу.

      И следующий день был спокойным. Я расслабилась. Мало ли чего Роберт приходил? Может его совесть замучила, хотя в это я не очень верила. Нет у них там совести, ни у кого, думаю они продали её за начальный капитал бизнеса.

      Но обе следующие ночи я думала о Роберте, вот не хочется, а в голову лезет. Он здорово сдал, старость никого не щадит. Он младше был Вершинина отца, сколько Роберту сейчас, пятьдесят? Прошедшие семь лет отметились на его лице глубокими морщинами, похудел, запали щеки. Только глаза такие же, проницательные, дерьмовые глаза – никогда не знаешь, о чем думает, чего ждать.

      Зачем приходил?

      Тем не менее я расслабилась. Настала пятница, в этот день у нас снова садик. Снег успел растаять, впрочем на непроницаемом лице моей дочери разочарования было не разобрать. Темнело рано, несмотря на то, что вышли мы из садика в четыре, домой шли в сумерках. Рядышком, но так далеко друг от друга – как всегда.

      Я остановилась, вынимая из почтового ящика квитанции, не удержавшись надорвала одну их них и чуть не застонала вслух – с ботинками себе точно придётся повременить, тепло дали и суммы на платёжках были просто дикими. Подумала – зря испортила себе настроение, можно было и завтра посмотреть.

      Дианка тем временем поднялась на наш этаж. Она была не от мира сего, но в пространстве ориентировалась неплохо, и если я мешкалась в подъезде, Диана поднималась и ждала меня возле квартиры. Я запихнула квитанции в карман и устремилась за ней.

      Она ждала меня не у квартиры, как обычно. Стояла у самой лестницы не подходя к дверям, в сторонке.

      – Всё хорошо? – спросила я поднимаясь.

      Словно дочь ответила бы мне. Она же внимательно на что-то смотрела, не отрывая взгляда. Я обошла дочь и остановилась рядом с ней. Этого не могло быть и между тем происходило.

      На нашем коврике лежал голубь. Мертвый, со свернутой шеей и расправленными, словно в последней попытке взлететь, крыльями. На него и смотрела моя дочь.

      – Черт! – не сдержалась я. – Черт, черт!

      Вытащила из кармана квитанции, попыталась завернуть в них тельце, но бумаги не хватало, мои пальцы касались холодных перьев. По коже мурашки, к горлу подкатила рвота. Не хватало ещё, чтобы меня стошнило прямо на трупик, у дочки и так впечатлений выше крыши.

      – Не