Жена на год. Ирина Шайлина

прошипела я. – А в её входило! Выкинь её отсюда!

      – Не могу, это и правда общий дом.

      – Тогда давай уедем, у тебя же есть квартира…

      – Завещание…

      – Ненавижу тебя, – прошипела я так тихо, чтобы не услышала Дианка.

      Правда была в том, что я не хотела сражаться. Во мне не было юношеского задора, все мои силы уходили на дочь. Во мне не было желания менять мир – пусть он как нибудь стоит без меня, как и раньше стоял. Да и не верила я в то, что люди меняются. Раньше верила, но жизнь показала мне, что все иначе.

      – Сегодня переночуете у меня, я посплю на диване. Смежных комнат в доме нет, но с утра приедет человек и пробьёт дверь в соседнюю комнату. Смежные комнаты у супругов допустимы.

      – Иди в задницу, Вершинин, – покачала головой я.

      Он психанул. Явно был на грани очень долго, сейчас его прорвало.

      – Ты, блять, думаешь, что я в восторге? Что я семь лет мечтал об этом? Да ни хрена, Юля! – потом вспомнил про ребёнка, в руки себя взял, продолжил тише. – Жизнь не сказка. Я делаю это ради денег. Ты делаешь это ради денег. Так стисни блять зубы и терпи, такие суммы зарабатываются нелегко!

      Он был прав, но у меня от злости звенело в голове. Я просто не хотела быть в этом огромном доме, я хотела в свою маленькую, без окна квартиру. Черт, завтра же ещё встречать мастера по установке окон. И платить за окно деньгами Артура. Черт, он и правда прав.

      Я повернулась к Диане. Та просто стояла и ждала, чем все закончится.

      – Раздевайся, малыш, – попросила я.

      Я была готова к её истерике. Что она начнёт кричать. Что мне придётся приложить усилия, чтобы снять с неё пуховик, ведь касание Стеллы прямо к лицу могло надолго отвратить дочь от прикосновений вообще.

      – Пожалуйста, – прошептала я.

      Возможно, она поняла все моё отчаяние. Если бы у дочки случилась сейчас истерика, меня бы просто сломало. И её руки потянулись к молнии, она сняла куртку и замерла с ней растерянно, не зная, куда девать. Я приняла куртку, затем помогла ей снять сапоги. Артур молча стоял за нами и смотрел. Просто самый страшный сон. Я снова в этом доме. Скоро соберётся вся семейка. Только любви, которая помогала раньше уже и в помине нет.

      – Ей нужно будет поесть, – сказала Артуру.

      – Она не может поужинать внизу?

      – Нет, – отрезала я. – И ты должен отнести на кухню контейнер, который я дам тебе. Пусть согреют, сервируют и принесут.

      Дианка бы не стала есть их еду, пусть там хоть лобстеры чёрной икрой фаршированные, с трюфелями в попе. Она ест только строго определённые блюда.

      Артур принял пластиковый контейнер с макаронами с крайне недоуменным видом, но на кухню отправился. Я выдохнула. Оглядела комнату – в принципе, кроме декора и некоторых элементов все было так же. Проводила Диану в ванную, сделала из нескольких томов книг Вершинина старшего подставку для её ног, она не доставала нормально до раковины, и мы умылись.

      – Я не знаю, как тебе это объяснить, – вздохнула я. – Возможно, ты меня ненавидишь сейчас, но поверь, я делаю это ради тебя.

      Конечно