Маки. Перчатки. Черничный пирог. Ани Закари

Это был, тот паренек, Давид, сын мужчины в погонах.

      За эти мгновения я унеслась на пять лет назад. Вспомнила все и всех. В голове не укладывалось. Эта шестерка поднялась до таких высот? Хотя, о чем это я? Его папа человек в погонах.. Как я поняла, он хвала Богам не узнал меня, либо притворился. И видимо, Лика не напомнила, к счастью. Но как? Как!?

      Все это, еще ничего..

      Один гость их, который был среди особенных. Был тот, cкользкий белобрысый выродок, который пырнул меня осколком бутылки, который стрелял в спину мне и кстати, подстрелил этого самого Давида. Имени не помню его. Выражение моего лица говорило само за себя. Что здесь бл… происходит?

      Я была потрясена! Нателла меня пыталась разговорить, но я не приходила в себя. Наверное, на моем лице были отражены все происшествия, тех дней. Я не плакала. Не была расстроена. Было, что-то на подобие: и смех, и грех.. Я просто смеялась от шока. Моя натянутая улыбка не возвращалась в исходное положение.

      Это чувство, будто ты живешь в другом мире и не понимаешь никого. И наверное, тогда Нателла на время, стала самым нормальным и близким человеком.

      К нам за стол подсела симпатичная дамочка, которая разговорилась с Нателлой возле уборной. Она была, как оказалось тоже преподавателем, фортепиано и еще, работала в министерстве образования. Однако, какой круг.. И не разберешь ведь, где ангел, где дьявол..

      Затем, эта дамочка позвала своего сына.

      Внимание, эта тварь, по имени Альбертик! Накоееееец, занавес! Я вспомнила его имя. Но он так же не вспомнил меня, как и Давид. Не вспомнил, от слова «совсем» и начал даже угощать шампанским.

      Да, я подумала обо всем, чем мог подумать нормальный человек. Но как с этим жить?

      Лика не помнит, что он хотел ей сделать? Или ее муж? Что сказать, слов нет.

      Так все, я старалась не углубляться, шли бы они все…. Надо досидеть, уйти и забыть..

      Я вошла в уборную, заперла дверь и стояла у зеркала, обхватив горящие щеки руками. А ведь действительно меня не узнать. Я сама себя с трудом узнавала, мои недостатки стали преимуществами. Я стала лучше внешне и мне это чертовски нравилось, а еще больше нравилось то, что я не похожа на них. Я лучше, потому что, не пошла бы на это.. Сердце колотилось, от страха, от непринятия ситуации… Словно неглубокий сон на рассвете.

      Позже, наконец-то, Нателла вызвала такси. Я схватила сумку и выбежала на улицу, мы стояли у обочины, когда подъехала черная спортивная машина, низ которой почти касался земли, переднее стекло опустилось и появилось лицо Альбертика..

      – Эй в красном, не стой там, садись подвезу.

      Я посмотрела на Нателлу.

      – Альберт, мы вызвали такси, – ответила она, – ты езжай.

      – Мне по пути, Нателла Исааковна.

      Что? Чья? Да ладно! Даже ученики шестого класса ее звали по имени. Одним словом, я поняла, что, отчасти, Нателла Исааковна, была с ними в деле, каком и при каких условиях меня это уже не… Но я мечтала утром оказаться на своей работе и рисовать графитом портрет Аристотеля, с умным лицом учить других и забыть, забыть этих людей.

      Как