Священный изумруд апостола Петра. Наталья Александрова

дыхание, готовясь к броску, вытащила из голенища нож, бесшумно переместилась вперед, уперлась в землю коленями. Заняв позицию для броска, взглянула на часы.

      До условленного времени оставалось полторы минуты.

      Сиротин снова появился на краю могилы, лицо у него было перемазано землей, в одной руке был заржавленный меч викинга, в другой – мешок с более мелкими предметами. Он протянул мешок Басаргину, что-то тому сказал, но ветер отнес слова.

      И тут Росомаха выстрелил.

      Обрез грохнул со страшной силой, Аня чуть не оглохла.

      В первое мгновение Аня не поняла, что произошло. Басаргин и Сиротин стояли в прежних позах, Сиротин все еще бережно держал в руках находки. Затем он покачнулся, открыл рот, словно хотел что-то сказать, схватился за грудь, сделал неуверенный шаг вперед и упал как подкошенный. Басаргин стоял над ним, похоже, в полной растерянности. А Росомаха готов был сделать второй выстрел.

      И, хотя до времени общей атаки, согласованной с Лисом, оставалась еще целая минута, Аня бросилась вперед и ударила в затылок Росомахи ножом.

      И тут же она убедилась, что верно оценила этого тощего бандита как самого опасного противника: Росомаха успел извернуться, как змея, и удар прошел мимо.

      Хуже того – Аня выронила свой нож.

      Росомаха отбросил обрез, бесполезный в ближнем бою, но на его руке откуда-то возник кастет. Рука бандита ощетинилась стальными когтями лезвий. Аня поняла, чему он обязан своей кличкой. Она едва успела увернуться от страшного удара, один коготь скользнул по ее плечу, обжег болью.

      Аня знала, что в ближнем бою нельзя следить за каждым движением противника, нельзя рассчитывать свои удары, иначе ты непременно проиграешь, а ставка в этой игре – жизнь. Нужно полагаться на инстинкты, они куда быстрее и точнее, и смотреть нужно в глаза противника, потому что в них можно прочитать все: его намерения, его цели, каждое его движение.

      И она старалась не отводить взгляда от глаз Росомахи.

      Его глаза, как и прежде, были пустыми и прозрачными. В них таилась смерть.

      Один за другим загремели выстрелы.

      Они гремели совсем близко – но в то же время бесконечно далеко, потому что сейчас Анины мысли и чувства были только здесь, в кустах, где она не на жизнь, а на смерть боролась с тощим убийцей. Весь остальной мир для нее не существовал.

      Аня откатилась в сторону, ударила локтем туда, где должно было находиться солнечное сплетение бандита, и, видимо, попала – он задохнулся на мгновение, потерял темп.

      Аня на все сто процентов использовала это мгновение, ударила раскрытой ладонью левой руки в висок и сразу же растопыренными пальцами – в глаза.

      Росомаха зашипел и забился, из глазниц потекла кровь.

      Но, даже потеряв зрение, он продолжал сражаться и по-прежнему был смертельно опасен. Его рука с железными когтями тянулась к Аниному горлу.

      Аня слепо ткнула рукой в сторону – и нащупала свой нож.

      Она сжала