Скорая 2024-25-26. Константин Мазуренко

не могла не встать. Она не могла не пойти! Ценой спокойной жизни, ценой своего существования, она должна была пойти и попытаться спасти того, кто требовал ее помощи!

      Только она из всех видимых сегодня могла ответить на этот крик.

      Стараясь не разбудить мужа, Глафира выскользнула из постели и безошибочно направилась туда, откуда исходили эти чудовищные безнадежность и безысходность.

      Одеваться не было необходимости, она знала, что по пути на крышу никого не встретит. Только накинула пальто и влезла босиком в сапоги.

      Времени ни на раздумья, ни на подготовку не было. Это уже была последняя степень отчаяния.

      Да-да! У этих криков бывают степени. Понять степень может только профессионал или человек с распахнутым навстречу человеческой боли сердцем. А до криков бывают еще стадии и этапы. Например, бить кулаком стены, а если это слишком громко и может натолкнуть окружающих на вопросы, то бить кулаками себя, чтобы было беззвучно…

      Глафира поднялась на крышу, на край которой облокотилась руками, тяжело дыша, молодая женщина лет тридцати…

      Плана не было, потому что не было времени на подготовку… Мысль отчаянно работала: «Почему никто не предупредил о ней? Почему никто не знал раньше?

      Одежда! Новая, с иголочки! Вернулась…. откуда-то вернулась и сразу мордой об асфальт. Измена? Почему не может выдержать? Вроде ж не девочка…»

      Глафира подошла, неуклюже забралась на высокий бордюр крыши и села справа от женщины на край, свесив ноги вниз, в пустоту падения, исполнив тем самым следующее намерение женщины.

      Женщина перевела невидящий взгляд с асфальта у подножья дома на непричесанную женщину в пальто и пижаме.

      Мозг женщины от неожиданности явления начал цепляться за бытие и восстанавливать свою функциональную деятельность.

      – Почему вы здесь? – спросила женщина.

      – Глафира! – протянула руку Глафира, намеренно сделав движение теряющего равновесие человека.

      Женщина схватила Глафиру за руку, а потом и за корпус, испугавшись за нее и попытавшись удержать.

      Тело женщины ответило легкой дрожью на этот странный, непрошеный контакт.

      «Отлично! – подумала Глафира. – Не профи. Первый раз. Еще не готова. Слишком большое потрясение, но еще боится за жизнь!»

      – Ольга, – ничего еще не понимая, ответила женщина.

      – А я сплю и думаю: и кто ж здесь так истошно кричит? А меня ведь дисквалифицируют из ангелов-то, если я ее не спасу!

      – Вы шутите, – криво улыбнулась женщина.

      «Улыбка – уже шанс», – зафиксировало сознание.

      – Конечно! Разве можно представить, чтобы ангела звали Глафирой! – широко улыбаясь улыбке Ольги, Глафира спрыгнула с бордюра на крышу.

      Она никогда не работала с наркоманами и алкоголиками. Это был неподвластный ее разуму контингент. А отчаявшиеся женщины – это нормально. Первая улыбка должна была помочь выкарабкаться им обеим