Нулевой. Ален Март

за шутки? – тихо прохрипел он, глядя на Джейкоба.

      Рыжеволосый поспешно прервал его:

      – Подожди, Нулевой, это совсем не то, о чем ты подумал!

      – А о чем же я в таком случае должен думать? Что это твой носовой платок?

      Джейкоб невольно уперся ногами в пол, пытаясь отодвинуться от медленно надвигавшейся на него угрозы. Все его нутро сжалось от страха.

      – Это невидимые чернила! Их нужно нагреть, чтобы текст проявился! – почти сорвался на крик парень.

      Лукас нахмурился.

      – Ты, мать твою, вообще ничего не понимаешь, да? Как тебя Предвестники взяли? Мало того, что этот клочок бумаги выглядит так, будто его достали из зада гориллы, так на нем еще и текста нет! Как? Как я, по-твоему, должен был догадаться, что это долбанные невидимые чернила? Ты думаешь, мне заняться нечем, кроме как наглаживать утюгом странную замызганную бумажонку и выяснять, нет ли там жизненно важной для меня информации?!

      Предвестник выпалил гневную тираду на одном дыхании и наконец успокоился, выпустив накопившееся напряжение. Маска стойкости дала трещину, и за притворной уверенностью и усмешками проявился его истинный, крайне изможденный облик. Нервы сдали на таком пустяке, который вышел из-под контроля и разросся в его голове до огромных масштабов за считанные секунды.

      Джек протянул руку и потряс Лукаса за плечо, чувствуя, как сильно тот напряжен.

      – Хей-хей, ты чего так завелся, дружище?

      – Я… Я… Все нормально, кхм, продолжим. – Он постарался как можно быстрее выровнять дыхание.

      Подняв глаза, Лукас невольно столкнулся с обеспокоенным взглядом Кевина. Тот, кажется, хотел что-то сказать, но Нулевой не дал ему этого сделать, обратившись к Арту:

      – Не мог бы ты принести что-нибудь, чтобы нагреть бумагу?

      Тот кивнул и пошел исполнять просьбу. Наступила тишина. Одна из лампочек в люстре мигнула и перегорела, перестав отбрасывать на стены теплый свет, преломлявшийся в тонком стекле плафонов. В приоткрытое окно тонкой струйкой проникала ночная прохлада и просачивался свет фонарей.

      Джек потянулся и, широко раскрыв рот, зевнул. Пытаясь развеять молчание, он нарочито громко сказал:

      – Что-то в горле пересохло, никто не хочет попить? – Не дожидаясь ответа, он полез в пакеты, которые принес Арт. – Народ, тут есть вода, сок и кола, кто что будет? Чур, кола моя!

      Кевин приподнял руку в вежливом жесте.

      – Мне воду, пожалуйста.

      – Мне тоже, – пробормотал Лукас.

      Учитель бодро отозвался:

      – А мне сок!

      По комнате разлились шипение газов и легкий сладковатый и цитрусовый запах.

      Выпив половину своей колы, Джек заметил грустные глаза Джейкоба и, указав на открытую жестянку, широко улыбнулся и протянул ему остатки со словами:

      – Держи, ты ведь тоже пить хочешь, наверное.

      Из-за связанных рук рыжеволосый не мог держать банку самостоятельно, так что Джеку пришлось помочь ему.

      Лукас же, хоть и посмотрел на друга с укоризной, но невольно испытал гордость.