Запах дождя. Пётр Некрасов

вечер планы или категорически запретить.

      – У меня собака потерялась, – пояснила Майя, – дог. Сорвался с поводка и сбежал два дня назад. На ошейнике бирка, слава богу. Утром звонили, что нашёлся. Сказали, что отвезут в собачий приёмник. Димка решил, что вместе поедем за собакой. Я сама смогла бы. Но Димка посмотрел, где это, и сказал: отсюда ближе.

      Майя говорила сейчас чистую правду. Но Лесовой, услышав про сбежавшего дога, недоверчиво покачал головой и задумчиво повёл вокруг солнцезащитным взглядом. Протянув руку к столбу, принялся задумчиво обрывать, а вернее, отламывать от объявления про собаку задубевшие кусочки бумаги.

      Дождь лил ночью. С утра пасмурно, но без осадков, поэтому листок на столбе успел высохнуть и скукожиться. «Пропала собака» ещё видно, а вот номер телефона, куда позвонить о найденном животном, расплылся синими разводами. Как будто неизвестный художник изобразил абстрактную картину на половинке тетрадной страницы. Глупо писать объявление фломастером в такую погоду. Сегодня опять пойдёт дождь.

      Майя догадалась, что Костя ей просто не поверил. А с обычной проницательностью решил: у Майи с Димкой тайное интимное свидание. Но девушке, мол, признаться в таком стыдно, вот она и выдумала второпях, поглядев по сторонам, историю про потерянную собаку. И надобно непременно показать, что он, Лесовой, не слепой, всё замечает, обо всём догадывается и только из вежливости молчит. Чёрт знает что такое!

      Майя Сорокина почувствовала, что краснеет. Ну что за хамская манера вести разговоры у этого Кости?

      – Димка сказал, что на эту окраину он меня одну не отпустит.

      – А чего так?

      – Чтоб меня там не задушили.

      Прозвучало нелепо, но это снова чистая правда. К шестому курсу серьёзный, думающий о будущем студент-медик обязан прибиться к кафедре, где намерен получить одну из бесчисленных врачебных специальностей. Доктора ведь бывают разные. Майя, например, давно уже выбрала психиатрию – науку увлекательную, но туманную. Жадные студенты мечтают попасть «на стоматолога», хотя берут туда далеко не каждого. У офтальмологов свой норов, у неврологов свой, у санитарного врача своя бумажно-чиновничья судьба. Хирурги вообще святые люди, при этом страшные жлобы и циники.

      Дима Лавров твёрдо выбрал себе ремесло судебного медика. Он – будущий спец по насильственной смерти, уже делает самостоятельные вскрытия, уже значится соавтором пары статей в научном журнале. А Костя Лесовой, насколько знает Майя, так и не выбрал ничего. То ли прилежания не хватило, то ли твёрдых знаний. То ли ни один завкафедрой не пустил на порог своего кабинета парня с такой причёской. Хотя парень и неглуп.

      – А-а, – протянул Костя насмешливо и понимающе, – Лавров маньяков боится!

      Константин Лесовой неглуп, но завистлив. Димка, помнится, рассказывал Майе, как прошлой зимой, узнав про опубликованную статью, бывший приятель на время престал его замечать. Вроде обиделся. И не то чтоб