Городская цыпочка на деревенском выгуле. Софи Сорель

у любила его. Впрочем, и он обожал свою дочь, вплоть до того, что сделал ее единственной наследницей своего огромного состояния. По крайней мере, Аня на это очень рассчитывала.

      – Итак, повторю вопрос. Вы – Анна Арнольдовна Непей-Пиво?

      – Юрий Вячеславович, а то вы не знаете, что я – это я.

      – Извините, Анна Арнольдовна, но того требуют правила. Прежде чем огласить завещание покойного, я должен выяснить личности здесь присутствующих людей, – объяснил процедуру Юрий Вячеславович и попросил: – Покажите паспорт, пожалуйста.

      – Дурдом какой-то.

      Она с трудом открыла замок сумки – сделать это острыми длиннющими наманикюренными ногтями ярко-розового цвета было трудно – и нехотя выудила оттуда паспорт. «Хорошо, что не забыла, – подумал Юрий Вячеславович. – Пришлось раз пятьдесят ведь напомнить».

      – Вот. – Аня положила на стол паспорт в какой-то несусветной перламутровой обложке с белым котом на ней.

      Юрий Вячеславович для проформы открыл паспорт и покачал головой.

      – Что-то у вас фамилия затерлась, – вздохнул он. Казалось, что кто-то нарочно хотел до дыр протереть то место, где была графа с фамилией.

      Аня раздраженно повела плечом.

      – Полиция остановит, оштрафует, – сказал Юрий Вячеславович.

      – Да кто меня остановит? А если и остановит, кому какое дело до паспорта? – Аня выпрямилась в кресле и обвела свою фигурку рукой, пробежав пальчиками от плеча, по груди, талии и остановившись на коленях, которые соблазнительно торчали из-под короткого черного платья.

      Да, фигурка у нее отличная. Юрий Вячеславович и тот оценил. В свои двадцать восемь Аня худой не была, но могла похвастаться крутыми соблазнительными бедрами, ярко-выраженной талией и ого-го какой грудью. Таких сейчас называли «плюс-сайз».

      Утерев пот со лба, который выступил после того, как Юрию Вячеславовичу так откровенно прорекламировали все прелести, он перешел к тому, зачем, собственно, и пригласил сюда Аню.

      – Итак, Анна Арнольдовна, перейдем к оглашению завещания. – Он начал зачитывать: «Я, Арнольд Аверьянович Непей-Пиво настоящим завещанием на случай моей смерти делаю следующее распоряжение: все мое движимое и недвижимое имущество, каковое будет принадлежать мне на праве собственности на день моей смерти, завещаю следующему лицу – Анне Арнольдовне Непей-Пиво, моей единственной дочери…»

      – Папочка мой любимый, – всхлипнула Аня. – Не обидел родную кровиночку, не оставил в нищете.

      – «…В наследство Анна сможет вступить только при соблюдении следующих условий…» – продолжил читать Юрий Вячеславович.

      Аня резко оборвала и слезы, и причитания.

      – Какие еще условия? – нахмурилась она.

      – Анна Арнольдовна, да вы слушайте и не перебивайте.

      Аня фыркнула и нахмурилась, пытаясь вникнуть в дальнейшие фразы, зачитываемые адвокатом.

      – «Анна Арнольдовна, начиная с момента оглашения завещания, обязуется провести целый год, а именно триста шестьдесят пять дней, в деревне Сморчки, где она будет проживать в предоставленном ей доме, самостоятельно вести домашнее хозяйства и обслуживать себя. Присматривать за Анной поручается жителю деревни Сморчки Льву Алексеевичу Ежоворукавицыну, на которого будет возложена обязанность по истечении срока доложить о том, соблюдались ли Анной Арнольдовной все условия и имели ли место какие-либо нарушения. В случае положительного результата, через год Анна Арнольдовна сможет вернуться жить в Москву и вступить в наследство. В течение этого года ей будет ежемесячно выделяться сумма в размере МРОТ…»

      – Что еще за в рот? Кому еще в рот? – заорала Аня. – Я таким похабством не занимаюсь.

      Юрий Вячеславович закатил глаза.

      – Анна Арнольдовна, МРОТ – это минимальный размер оплаты труда, – терпеливо объяснил он.

      – Для кого минимальный? – уточнила Аня.

      – Для всей страны.

      – И сколько это?

      – Девятнадцать тысяч двести сорок два рубля, – пояснил Юрий Вячеславович.

      – Сколько? – не поверив, подалась Аня вперед.

      Юрий Вячеславович повторил.

      – Да на эти деньги даже маникюр не сделаешь! – Аня посмотрела на свои розовые ноготки – хоть какое-то яркое пятно в ее унылой жизни, которая, если верить только что услышанному, обещала стать еще более унылой.

      – Тем не менее, вам придется на эти деньги жить месяц, а если будет не хватать, вы всегда сможете устроиться на работу.

      – На работу? – Аня округлила от изумления глаза и раскрыла красивый ротик. – Какую еще работу?

      – Ну, какая найдется в деревне. Лев Алексеевич, который будет приставлен вас контролировать, свое фермерское хозяйство держит. Рабочие руки ему наверняка нужны.

      – Какая ферма? Какие руки? Какие мроты-вроты? – вспылила Аня. – Дядь Юр, я ничего не понимаю.

      – А что тут понимать. Поезжай ты, Анюта, в Сморчки и привыкай к простой деревенской жизни.