Измена. День сурка. Аглая Алая

наша годовщина свадьбы, и я решила сделать для Адама сюрприз.

      Вернулась на один день пораньше, и с тайной улыбкой нащупываю в кармане гладкий край коробочки с золотыми запонками, которые подарю своему самому любимому на свете мужу.

      Мы уже пять лет женаты, и я просто до сих пор самая счастливая женщина на свете.

      И хотя все вокруг меня предупреждали, что страсть и любовь живут ровно три года, а потом остаётся только человек, но наша страсть, мне кажется, разгорается с каждым годом всё жарче и жарче. И когда знакомые и коллеги в один голос жалуются на своих ленивых нерадивых мужей, я только загадочно улыбаюсь в ответ.

      Мне нечего им сказать. Просто не на что пожаловаться.

      Потому что я не сомневаюсь, что мой муж по-прежнему любит меня. И хочет. О да. Этого у нас не отнять, и я снова улыбаюсь сама своим мыслям, и вижу, как таксист, решив, что это я с ним флиртую, тоже улыбается в зеркало заднего вида.

      А я отворачиваюсь к окну и предвкушаю нашу с мужем встречу. Вот он, как обычно, пришёл с тренировки в спортклубе и завалился перед очередным сериальчиком перед сном, ничего не подозревая, а я в этот момент прямо в коридоре скину с себя пальто, свитер и брюки, под которыми у меня просто умопомрачительный корсет, который я специально прикупила к этому событию.

      Чёрный, кружевной, с ярко-алым бантом под грудью…

      Прохожу бесшумно по коридору и возникаю в проёме двери в нашей спальне. Сюрприз, милый!

      И как знать, может быть сегодня мы как раз усиленно поработаем над нашим потомством, самое время… Уже всё-таки пять лет вместе.

      Адам – генеральный директор крупной компании, я – ведущий менеджер по продажам холодильного оборудования, дом – полная чаша. К тому же, сколько мне можно ездить в эти дурацкие командировки?! Так что пора, пора.

      Перед подъездом машинально задираю голову наверх, чтобы посмотреть, горит ли свет в нашей квартире на седьмом этаже, и вижу бледный синий цвет от экрана: всё как я и думала.

      Сейчас я его разбужу.

      Уже по дороге наверх, в лифте, начинаю с нетерпением раздеваться, и только опасение встретить кого-то из соседей останавливает меня от того, чтобы стянуть с себя сразу и свитер.

      Еле слышно проворачиваю ключ в замке, чтобы не шуметь, и бросаю всю верхнюю одежду на пол, оставшись в одном своём волшебном корсете и каблуках.

      Ну что же, Адам, держись! И я решительной уверенной походкой направляюсь в спальню, сжимая в пальцах свой подарок.

      Всё просто идеально: вот он – мой Адам, лежит на нашей постели. Такой одинокий и грустный, уставившись в экран телевизора, и меня мгновенно переполняет безумная нежность.

      Мой любимый. Лежит здесь один. Ждёт меня…

      И только я собираюсь прошептать страстно его имя, как слышу, как кто-то это делает вместо меня:

      – Адам! – доносится откуда-то снизу кровати, и я с ужасом вижу, что одеяло на моём муже начинает шевелиться само по себе, словно ожившее.

      Я не сразу понимаю, что это за странное явление, а одеяло тем временем продолжает разговаривать человеческим голосом:

      – Адам, у тебя такой большой… И вкусный! Ммм… Просто обожаю его, – и этот голос мне очень знаком…

      Вот из-под одеяла высовывается голова с чёрными волосами, и мой Адам вцепляется в них, сжимает свои пальцы, издавая долгий и протяжный стон:

      – Продолжай, да, не останавливайся, малышка… – и я наконец-то понимаю, что это не заговорившее живое одеяло.

      Там кто-то есть, прямо сейчас, и этот кто-то занимается с моим мужем оральным сексом.

      Мне кажется, мои каблуки подломились, и я сейчас завалюсь на пол, а мои голосовые связки мгновенно пересохли, потому что я хочу заорать, но из горла вырывается только сиплый звук, как у простуженной утки.

      Я стою в проёме, вцепившись обеими руками в дверной косяк, чтобы не свалиться на пол, пока мой муж Адам продолжает монотонно бубнить:

      – Да, да, малышка, так… – и кто-то вторит ему из-под одеяла.

      – Адам… – хочу сказать я, но из горла снова вырывается какой-то клёкот.

      Блин, я чувствую себя древней старухой, которую сейчас хватит удар, а ведь мне всего двадцать восемь!

      Но именно сейчас я понимаю, что моя жизнь закончилась.

      – Адам, – снова произношу я, и на это раз у меня наконец-то прорезается голос, только не мой, а какой-то чужой и хриплый, как у подвыпившего грузчика.

      Такими голосами обычно разговаривают какие-нибудь монстры или привидения в дешёвых фильмах ужасов, и мой Адам вскрикивает, пугается:

      – Кто здесь?! – смотрит он на меня полными ужаса глазами, и я слышу его нечеловеческий, полный боли крик.

      Я что, так ужасно выгляжу?

      Но нет, его крик не умолкает, а руки продолжают судорожно сжимать чью-то шевелюру, и я различаю его голос в потоке ругательств и стонов:

      – Отцепись… – и я понимаю, что кто-то от страха, по всей видимости, укусил моего любимого за его что-то большое и вкусное…

      – О,