Выпавший из ада. Лана Александровна Ременцова

скучно было. Баб привязали распластанными и имели их всем, что под руку попалось. Бутылки и даже кости дорбаков. Игра затянулась. Многих повредили.

      – Идиоты! Бабы же нужны нам! Пока найдём новых. Где они?

      Тот замолчал.

      Вожак оттолкнул его и вышел из шатра. Прошёл широким шагом через походное поселение и вошёл в шатёр женщин.

      Десяток несчастных обнажённых рабынь лежали на грязном полу. Некоторые без сознания. Другие – постанывали. Тела были в синяках, кровоподтёках и ссадинах.

      Он наклонился к одной и, расставив ноги, посмотрел на половые органы.

      – Идиоты… эта не жилец.

      Посмотрел ещё нескольких. Та же кровавая картина.

      Подручный уже стоял за ним.

      – Убить всех, чтобы не мучились.

      Лаг передал приказ вожака остальным. Женщин выволокли на середину, сбросили в кучу, облили горючей жидкостью и запалили.

      Вожак наблюдал, как горят рабыни. Их крики напомнили ему ту, которую он имел в рабынях много лет назад.

      «Да, лишь одну бабу я любил. Жену главы мордов. Красивая, смелая девка. Как я упивался насилием над ней, но никогда не рвал, как мои идиоты порвали этих рабынь. Любил. Дура. Спрыгнула с вершины моего замка. До сих пор не знаю, как она туда взобралась. С тех пор не нахожу себе места. Сравниваю всех баб с ней. Нет таких. Она была одна такой. Может… я бы даже женился на ней. Заимел детей. Дура она и есть дура».

      – Гон. Когда наступаем? – раздался низкий барритон за его могучей спиной.

      Вожак смотрел в огонь и не отвечал: чёрная кожаная одежда сливалась с всеобщим мраком и только огненные блики отражались в ней как в зеркале. В ноздри ударил запах палёного человеческого мяса и волос.

      – Гон…

      Ещё раз позвал вожака подручный.

      Тот перевёл тяжелый взгляд на него. Зрачки расширились так, что заполонили всю радужку.

      – Зачем вы их так порвали? – в его низком грубом голосе слышалось некое сожаление.

      – Прости. Заигрались. Парни засовывали в них бутылки наперегонки и не рассчитали силы.

      – Теперь вам некого иметь. Яйца отвалятся.

      – Но мы же наберём новых? От этих уже не было никакой пользы. Как в корыто долбились.

      – Потому что долбить надо поочерёдно с перерывами, а не всем скопом сразу! – проорал. – Выступаем. Всех девок, что соберёте, приведёте ко мне. Выберу для себя лучших.

      Лаг сделал поклон головой: засаленные локоны упали на низкий лоб. Весь отряд стоял чуть поодаль в напряжении, зная крутой нрав вожака. Он и сам был не прочь насилия, но не разрешал так издеваться над женщинами. Вожак изменился после того случая, когда его любимую рабыню изнасиловала дюжина пьяных воинов после удачного налёта на низов, и порвала. Он казнил их на глазах у всех харбов. Все тогда осознали, что Гон любил ту фигуристую блондинку – жену главы мордов. Об этом долго перешёптывались, и каждый хард знал, что вожак ищет похожую на неё. Прошло пятнадцать лет с того дня, однако они так и не нашли не одну женщину хотя бы отдалённо напоминающую ту рабыню.

      Сотни грязных,