Выпавший из ада. Лана Александровна Ременцова

это делает?

      Те отхлынули.

      – Я задал вопрос? Отвечайте, иначе Лаг сейчас порубит десяток из вас!

      Подручный вытащил меч. Выражение его лица напугало многих. Все знали, что Лаг – зверь, и если вожак отдаст ему приказ им несдобровать. Расправа будет жестокой. Им могут, и руки для начала оторвать, чтобы изрядно помучились и только после тупые головы.

      Харды молчали.

      – Начинай. – Низкий бас вожака заставил всех внутренне сжаться.

      Лаг с полным хладнокровием рубанул первых двух хардов.

      – Гон! Просим, – вскрикнули несколько. – Не убивайте невиновных. Эту игру всегда затевают Дар и Жор. Их чёрная фантазия не знает границ. В прошлый раз были бутылки и кости дорбаков.

      Глаза вожака налились кровью, лицо искривилось в безудержном гневе.

      – Привести их! – проорал так, что казалось, камни вокруг содрогнулись.

      Спустя несколько минут перед ним стояли двое рослых детин: грязных, в крови, с засмаленными волосами.

      – Гон, прости, заигрались. – Процедил один.

      – Да чего ты так взбеленился? Это же всего лишь «мясо» из низов. Даже морды их не чествуют. Они грязные твари, хуже дорбаков и жрут дариков. Мы на такую гадость даже не позаримся.

      Вожак побагровел. Все харды напряжённо наблюдали за его лицом и смертоносным лезвием массивного меча Лага. Тот стоял с невозмутимым видом и ждал приказ хозяина. Верный цепной «дорбак», способный на убийство любого, кем бы он ни являлся.

      Гон смерил высокомерным взглядом двух озабоченных садистов. Презрительно сузил глаза, сплюнул, постоял с минуту.

      Напряжение нарастало.

      – Гон… если тебе всё это не по нраву, мы постараемся впредь быть осторожнее с бабами.

      – Поздно… – процедил вожак и отдал безмолвный приказ подручному.

      Лаг крутанулся, как волчок, и одновременно снёс обоим головы. Те с вытаращенными глазами покатились по грязи, оставляя кровавую бороздку. Мёртвые округлённые глаза уставились на опешанных собратьев.

      На миг повисла гробовая тишина.

      – Сжечь. – Бросил вожак и широким шагом пошёл дальше.

      Этих двоих сожгли, даже не сожалея.

      Все харды были жестоки, однако, если появлялись из ряда вон выходящие, вожак этого не терпел. Он хоть и сам далеко не подарок, но был справедлив. В его понятии: рабыни нужны для плотских утех, однако не для садизма и жестокого бессмысленного убийства.

      Лаг вытер меч о тряпку, сорванную с ближайшей свалки, и тяжёлой поступью пошёл за хозяином, оставляя большие следы в грязи.

      Небо ещё сильнее потемнело. Вожак невольно поднял голову. Оно, будто покрылось рваными серыми пятнами. По свалкам и каменным насыпям пробежали тени. Резко похолодало. Подул ветер, завывая в недостроях и развалинах.

      – Опять сейчас дождь польёт. Итак, грязина, тяжело передвигаться. Так развезёт ещё сильнее.

      Слабое солнце этого мира заволокло небо свинцовыми тучами. Создавался вид низкой природной крыши. Кучки людей из низов,