У порога. Nиколай Nовиков

дя.

      Лучше, когда хлестко, жирно, метко,

      А не троп опавшая листва.

      Лучше поотчаянней, но редко,

      Ведь в избытке нету колдовства.

      Да, наверно, лучше краткость слога,

      Но здесь я не уверен до конца:

      Ведь даже если краткость есть талант от Бога -

      Больше места в ней для красного словца.

      Свет будет ждать

      Очень скоро мы обнимемся в сАване,

      Что сокроет все наши дела.

      В этой чистой заботливой гавани

      Нам не будут нужны тела.

      Наших помыслов злые намерения

      Станут бледным углем от костра,

      Разобьются об отсутствие времени,

      Сгинут, словно в ночи искра.

      И, распятые гроздьями зелени,

      На лугах, где цветет вино,

      Мы не вспомним ни рода, ни племени:

      Вспомнить их уж не суждено.

      Только свет, только свет лучистый,

      Все живое в себя влюбя,

      В доброте будет так неистов,

      Что мы не сможем жалеть себя.

      Мотыльком на искристое зарево,

      Обалдев от его красоты,

      Опалим мы себе в этом таинстве

      Наших душ хилые культи.

      Будет радость безбрежна и свята

      В океане любви и добра,

      И воспрянет легко и крылато

      Околевшая наша мечта.

      А как захочется нам себя снова

      В темноте до поры испытать -

      Свет не скажет против ни слова,

      Просто будет послушно ждать…

      Луг, солнце в зените…

      Луг, солнце в зените, густая трава

      И голые плечи, веснушки, игра,

      Чеснок с огорода, пыльцы океан -

      От воздуха жизни свободен и пьян.

      Горох на полях и грибы на опушках,

      Земля мягко стелится, словно подушка.

      Сок вишни в ладони и на мордашке

      Уже замарал мне почти всю рубашку.

      А вечер все ближе: цикад трескотня,

      Домой еще рано – нам так мало дня.

      Еще хоть бы часик и сразу бегом,

      Уж в воздухе пахнет парным молоком.

      Ночь дышит уютом, заботой, постелью,

      День прожитый звонче заливистой трели.

      И хоть за окном и не видно ни зги,

      Все запахи ночи в ладони руки.

      Фонарь над дорогою жаждет внимания,

      Он манит, влечет, обещает свидание

      С самими собой на тропинках судьбы -

      К нему все прибились живого следы.

      В тиши шум вокзала вдали, еле слышно,

      И стук электрички во мраке, как мышка,

      И мирный храп деда за толстой стеной -

      Простое пространство, мечта и покой.

      В предчувствии утра заснуть побыстрее,

      Быстрее проснуться, быстрее с постели

      Вбежать в новый день, словно в воду, с макушкой

      И в нем задержаться упрямой лягушкой.

      И грезить, и петь, и мечтать наяву,

      Плести ярких томных надежд бахрому,

      Любить этой жизни любые цветы,

      Любить это лето – ведь все впереди.

      Сегодня вновь я был убит…

      Сегодня вновь я был убит

      Прицельным выстрелом сомнения.

      Из всех существенных улик -

      Пожалуй, только воскресенье

      Как день недели, не процесс.

      Я в этот день сбиваю спесь

      С безумных планов волокиты,

      И проще иногда побыть убитым,

      Чем плода тяжестью на ветке бытия

      Висеть, болтливо наливаясь ожиданием,

      Когда же чья-то волосатая рука

      Тебя воткнет в свой рот с признанием.

      Я разжимаю челюсти метаморфоз.

      Пусть острые шипы призвания роз

      Пронзают слепотой другую душу.

      Пусть лучше буду я задушен!

      И одинешенек, в плаксивой пустоте

      Я буду умирать лишь сам в себе,

      Вымарывая память и сомнения,

      Не