Императрица по случаю. Светлана Игоревна Бестужева-Лада

пусть наш внук родиться там же, где рождались все наши дети.

      Вся эта суматоха продолжалась несколько дней, а потом все благополучно переключились на другое важное событие: в ноябре 1798 года в Петербург одновременно прибыли сразу два жениха: для старших дочерей Александры и Елены.

      За два месяца до этого императору Павлу и императрице Марии Федоровне поступило предложение от австрийского двора о возможном заключении брака великой княжны Александры и эрцгерцога Иосифа, Палатина Венгерского, брата австрийского императора и его наследника. Переговоры велись тихо и скромно. В них принимал живейшее участие (по поручению императора) светлейший князь Н. В. Репнин. Ему был оказан в Вене блестящий прием, император австрийский Франц-Иосиф сам приехал в Вену из Бадена, чтобы дать Репнину аудиенцию.

      А вот теперь сам эрцгерцог Иосиф, Палатин Венгерский, приехал в Петербург, просить руки нареченной невесты. На меня он произвел самое приятное впечатление: умный, образованный человек, немного застенчивый, но крайне деликатный. И – что было особенно приятно – влюбившийся в Александрину с первого взгляда.

      И, тем не менее, счастья этот брак не сулил. Во время очередной партии в Шахматы с императором, тот показал мне письмо, написанное графом Ростопчиным русскому послу в Лондоне графу Воронцову:

      «…Поверьте мне, не к добру затеяли укреплять союз с австрийским двором узами крови. Это только лишнее обязательство и стеснение: такие связи пригодны лишь в частном быту. Из всех сестер своих она (Александра) будет выдана наименее удачно. Ей нечего будет ждать, а детям ее – и подавно».

      — Что скажешь, княгиня Елизавета? Прав ли Ростопчин в своих предсказаниях?

      – Папенька, браки заключаются на небесах, – попыталась я уклониться от прямого ответа.

      Слишком хорошо мне была известна судьба будущей эрцгерцогини Австрийской.

      – Это мне и без тебя известно.

      – Меня беспокоят нескончаемые интриги Австрийской империи против союзной – союзной, папенька! – России. Конечно, кому могут понравиться понравятся могущество и блеск, которые подавляют? Но, с другой стороны, по происхождению эрцгерцог почти равен великой княжне…

      – Да, выдавать ее за мелкого немецкого князя или герцога я не хочу. После того, как она почти стала королевой шведской…

      – Вам виднее, папенька. Но я лично Австрии не очень доверяю. Вот если бы Бонапарт был императором, лучшей партии для Александрин и сыскать было бы невозможно.

      Император бросил на меня быстрый пронизывающий взгляд:

      – Вижу, ты более благосклонна к корсиканцу, чем остальные наши дамы.

      – Да, – кротко согласилась я. – Ибо прозреваю в нем великую личность, равную вам по масштабу и дерзостности замыслов.

      – Может, ты и права. Но я связан договорами с Англией и Австрией, а они с Францией – непримиримые враги.

      – Договоры, случается, разрывают… – очень тихо ответила я.

      – Ты к чему клонишь, княгиня Елизавета?

      – А к тому,