Штурм Бахмута. Позывной «Констебль». Александр «Писатель» Савицкий

тех, кто бежал от войны в Казахстан, Грузию и Армению. Оставляя жен, детей, животных и бизнес. Я понимал, что этим гражданским людям просто было страшно. И четко осознавал, что для меня это не вариант. Это полностью противоречит моим ценностям и убеждениям. Одно дело мечтать уехать, когда все в порядке – но убежать со своего корабля, когда он в опасности, я не мог. Пару раз мне предлагали варианты, как можно откосить и слиться. Я на минуту представил, что будет дальше, если я так поступлю – чувство вины и стыда не дадут мне жить спокойно никогда.

      Эти варианты отпали в ту же секунду. Мне хотелось поехать на Украину и увидеть правду собственными глазами.

      Сборы

      Вечером я встречался с друзьями из нашей компании. Нужно было как-то всем сообщить о том, что я принял это решение. Я боялся сказать это излишне пафосно. Боялся, что меня неправильно поймут. Что кто-нибудь начнет меня отговаривать, или причитать. В общем, в голове поселился Федор Михайлович Достоевский заодно с Антоном Павловичем Чеховым.

      Когда я приехал в клуб, ребята уже играли в «Мафию» и беспечно болтали о разном.

      – Город засыпает и просыпается мафия. Мафия убивает мирных.

      Мне было грустно. Я смотрел и думал, что я уже не с ними. Решение идти воевать было принято, и я уже какой-то частью себя был не тут. Я слушал их, и прозрачная стена, между нами, постепенно становилась все толще. Молчать больше не было смысла.

      – Ребята… Мне нужно вам сказать, что я принял решение не ждать повестки и, естественно, не уезжать из страны. Короче, я на этой неделе уезжаю на Донбасс.

      В воздухе повисла тишина, и Маринка, с которой у меня сложились хорошие и теплые платонические отношения, неожиданно заплакала.

      – Ну вот. Началось то, чего я и боялся, – подумал я и стал ее успокаивать, положив руку на плечо. – Ты чего? Все юже нормально. Ты же всегда такая сильная, независимая, самодостаточная.

      Она посмотрела на меня заплаканными глазами, вытирая кончиками ухоженных пальцев слезы:

      – Это все серьезно Костя. Это не прогулка. Там же жесть…

      – Шанс вернуться у меня есть, – продолжил я смягчать ситуацию.

      – Давай по-честному, – серьезно проговорила Маринка. – Твой шанс один к девяти.

      – Возможно, – ответил я.

      Она порывисто потянулась ко мне, и мы обнялись. И в этом объятии был немой призыв не уходить – остаться тут в этой мирной жизни. В Москве. С ее привычной рутиной и суетой.

      С кафешками и мирно гуляющими мамочкам с колясками.

      В обычной, вызывающей иногда раздражение и скуку, повседневности. Пауза затягивалась. Я оторвался от Маринки. Мы еще секунду смотрели друг на друга, запоминая лица друг друга, стараясь навсегда оставить в памяти это мгновение. Для меня было важно, что она по-настоящему очень сильно переживает за мою жизнь. Ребята несколько неуклюже стали говорить о понимании моего выбора и по-деловому спрашивать, какая мне нужна помощь. Затем мы все вместе утешали девчонок, пили чай и разговаривали о разном. Стена