Сомнамбулы: Как Европа пришла к войне в 1914 году. Кристофер Кларк

официальных властей с полевыми командирами имело ужасающие последствия. Разрушениям подверглись многие турецкие учреждения – школы, мечети и общественные бани. В ряде случаев британские консулы смогли ограничить размеры ущерба, убеждая сербских командиров в том, что захваченные строения относятся к периоду царствования Душана и, следовательно, являются частью национального достояния. Порой уловка срабатывала, как это было, например, в случае с живописным турецким мостом XVI века в македонском Скопье (Ускюб)[136].

      В октябре-ноябре 1913 года британские вице-консулы в городах Скопье и Монастир регулярно доносили об актах террора, незаконных арестах, избиениях, изнасилованиях, поджогах и массовых убийствах в аннексированных сербами районах[137]. «Совершенно очевидно, – сообщал из Монастира вице-консул Грейг, – что мусульманам, остающимся во власти сербов, нечего ожидать, кроме периодических расправ, регулярных грабежей и полного разорения». В следующем отчете 11 дней спустя он предупреждал, что «в районах Перлепе, Крчево и Крушево болгарскому и особенно мусульманскому населению грозит истребление в ходе варварских расправ и грабежей, совершаемых сербскими отрядами»[138]. К концу месяца «грабежи, убийства и всякого рода насилия, чинимые комитатами и их приспешниками из числа местных сербов», поставили провинцию на грань полной анархии[139]. Болгары, валахи и евреи, а также албанцы и другие мусульмане – сообщал вице-консул в декабре – опасаются участи второсортных подданных «нищего государства», стремящегося, по-видимому, «подвергнуть каждую из этнических общин такому ограблению, какого не случалось в худшие дни османского правления»[140]. О ситуации в южном городке Битола, на границе с Грецией, тот же вице-консул сообщал, что вместо прежних муниципальных чиновников там объявилась воровская клика «бывших сербских пропагандистов», которой командовали: «(1) шпион и сербский агент, в прошлом – цирюльник, […] и (2) местный просербский активист по имени Максим, чья профессия не достойна даже упоминания». «Ничто, – заключает Грейг, – не может повредить интересам Сербии больше, чем царство террора, установленное этой преступной кликой»[141].

      В этих сообщениях самое любопытное – даже не их пугающее содержание, а тот скептицизм, с которым они были восприняты британским посланником Краканторпом, человеком с ярко выраженными просербскими симпатиями. Краканторп – чьим главным источником сведений о событиях, происходивших на отвоеванных землях, был «знакомый сербский офицер»[142], – принимал официальные белградские опровержения за чистую монету и пытался сгладить эффект от донесений вице-консула из Монастира, сообщая в МИД, что вице-консул был введен в заблуждение истеричными беженцами и их небылицами. Можно сказать, что события, развернувшиеся на Балканах, уже рассматривались

136

Boeckh, Von den Balkankriegen, p. 164.

137

Пекхэм – Краканторпу, Ускюб, 23 октября 1913 г.; Краканторп – Грею, Белград, 17 ноября, TNA, FO 371/1748, fos. 147–148, 158.

138

Грейг – Краканторпу, Монастир, 25 ноября 1913 г., ibid., fo. 309.

139

Грейг – Краканторпу, Монастир, 30 ноября 1913 г., ibid., fo. 341.

140

Грейг – Краканторпу, Монастир, 16 декабря 1913 г., ibid., fo. 364.

141

Грейг – Краканторпу, Монастир, 24 декабря 1913 г., TNA, FO 371/2098, fos. 13–14.

142

Заметка на полях, оставленная «RGV» (Robert Gilbert Vansittart) на циркуляре МИД от 9 декабря 1913 г., TNA, FO 371/1748, fo. 327.