Падающая звезда. Любовь Блонд

она за вид. Нет вакцины, нет переводчика, нет дыхательных ботов. Надо везти ее на Эо. Пусть разбираются.

      – Да? И что мы им скажем? Мы тут наткнулись на корабль, набитый трупами с мертвой командой. Не знаем, что произошло и вообще просто мимо пролетали. Да нас по проверкам затаскают. Мы к работе вернемся еще не скоро. А если подумают, что мы их убили? Альянс не станет разбираться. Ее изолируют, а нас будут допрашивать, пока не скажем то, что они хотят услышать, а не то, что было на самом деле. Не в первый раз.

      – Скажем как есть – нашли единственного выжившего. Дальше делайте что хотите. Какие к нам могут быть претензии? – Халго понимал, к чему ведет Агат и всеми силами пытался остановить его. – Не убивать же ее. Это неправильно.

      – Почему? Все остальные мертвы. Да и она выжить не должна была.

      – Но ведь выжила. Слушай. – Халго обвел медицинскую комнату задумчивым взглядом. – Давай отвезем ее на Глисаду к брату Тоола? Там ее точно искать не будут. Пусть у него поживет, может даже найдет работу.

      – Ты с башкой не дружишь? У них та еще семейка, да и Глисада – сборище бандитов со всего Альянса. Ты не пытаешься ее спасти, а придумал смерть поинтереснее. Так мы просто выкинем ее с борта корабля. Пару минут и она мертва. А ты решил ее помучить. Без документов, без знания языка и, скорее всего, без малейшего представления о жизни на той планете, она в лучшем случае станет невольницей, которых они гордо называют агурами. Как бы красиво они не называли обычных рабов, смысл не изменится.

      – Агуры давно запрещены во всем Альянсе.

      – Ты каким местом слушал Тоола? У его брата есть агура, работает за скудную пищу и подстилку на песке. Он же сам рассказывал, что на Глисаде все плевать хотели на запреты.

      – А еще он говорил, что невольники могут заработать себе на свободу, чем они и занимаются, служа его брату. Пусть и ей что-нибудь подыщет. Заодно выучит язык и, может, даже найдет кого-нибудь, кто сделает ей документы. Это ее шанс.

      – Невольники никогда не заработают свободу на Глисаде. Где угодно, но только не там. Она, так же, как и сотни тысяч других, до самой смерти будет пахать на братца Тоола. Думаешь, это жизнь?

      – Я заплачу за нее, – выпалил Халго и с жалостью посмотрел на незнакомку, внимательно наблюдавшую за разговором. – Дам денег за проживание, а документы она отработает.

      Агат разразился фальшивым смехом:

      – Тебе больше некуда потратить свои сбережения? Хочешь отдать их глисадинцу, который отмывает деньги, держит агур и занимается еще кучей темных делишек?

      – Деньги – единственное, что работает на той планете. Да и сколько может стоить, как ты говоришь, скудная пища и подстилка на песке? Сто эно, двести? Я заплачу и потом, когда она отработает документы, станет свободной, найдет достойную работу – вернет мои деньги.

      – Погоди-ка, кажется, я понял. Ты хочешь иметь собственного невольника. Угадал? Или, может, она тебе понравилась? – Агат хитро сощурил глаза. – Так давай я выйду, сделаешь свое дело, а потом выкинем ее с корабля. Зачем все усложнять?

      – Почему я не удивлен услышать от тебя такое предложение?

      – Ну конечно, тут же у нас добрый свет