Океан. Валерий Николаевич Ковалев

неделя. Я, конечно, могу проявить единоначалие, как предусмотрено Уставом. Но это не тот случай. Теперь все свободны (прихлопнул ладонью стол). Приготовить весь личный состав для построения на ракетной палубе.

      Когда офицеры, тихо переговариваясь, вышли, оставшееся на месте командование вопросительно уставилось на Удатного.

      – Полагаю, мичмана должны знать то же, что и офицеры, – жестко заявил он. – Никаких секретов и недомолвок.

      Далее последовала недолгая пауза, после которой Цой решительно сказал. – Все верно, Юрий Иванович. Здесь нужна полная ясность.

      На ракетной палубе, выстроившись в две шеренги, по боевым частям и службам, стоял экипаж. Молча и настороженно.

      Вдоль шеренг, медленно и чуть враскачку, заложив руки за спину, шел Удатный. Вглядываясь в лица. Достигнув конца строя, он двинулся назад, остановился посередине и повернулся к морякам.

      – Товарищи офицеры и мичманы!..

      Вслед за этим последовала короткая речь, та же, что в кают-компании, которую капитан 2 ранга закончил словами «вам думать, мне решать!». Строй дрогнул и замер.

      – Далее из него вышагнул старпом, развернувшись через плечо рявкнул: «вольно! разойдись!». Шеренги рассыпались.

      – Как думаете, – стоя на мостике рядом с Удатным и Цоем, – кивнул Ливанов на подводников, нырявших с палубы в переходной люк. – Многие согласятся?

      – Думаю, будет как в том анекдоте, – ответил старпом. – Про перекличку. Может слышал?

      – Нет.

      – Излагаю: Море. Борт подводной лодки. На средней палубе экипаж. Помощник проводит перекличку. « Аксенов! – я! Бугров – я! … Яковлев – тишина. Яковлев, твою мать! – ну я. А куда ты блядь, денешься?» Вот и у нас такая ситуация.

      – Это да, – вздохнул Ливанов. – А анекдот ничего. Правильный.

      На ужин вестовые разносили в кают-компаниях отварную семгу с молодым картофелем, к ним салаты из свежих овощей в оливковом масле, а на десерт по ломтю золотистого ананаса.

      – Вот это калории, – отдавали дань невиданной роскоши моряки. – С такими жить можно!

      После ужина в курилке и своих каютах, свободные от вахт обсуждали речь командира. Большинство, особенно холостяки, полагали, что следует согласиться. Их манило фантастическое предложение и возможность побывать в космосе. Другие, имевшие на берегу семьи и более рациональные, наоборот – отказаться.

      – Тогда останетесь навечно в этом гроте, – стращали отказников первые. – В качестве консервов.

      Довод был весомым. К концу вторых суток, скрепя сердце, женатики приняли аналогичное решение.

      – Помирать, так с музыкой, сказал – штурманский электрик Шелест, отец двоих детей и примерный семьянин. – Где наша не пропадала?

      – Зачем же помирать, Толя? – хлопнул его по плечу старшина команды турбинистов Хмельниций. – Уконтропупим гадов и назад. А Родина не забудет своих героев!

      Общее решение подводников, заместитель утром доложил командиру.

      – Иного