Сильвия из царства лис. Алиса Пахомова

и дальше, ты забудешь о сне, или я отправлю тебя прочь!

      Габриель решил не спорить с такими несправедливыми указаниями святого отца. Он прибыл в деревню, в поисках убежища, так как у него не было ни дома, ни семьи. Но как только священник взял его под опеку и предоставил ему ночлег на завалинке, он начал заставлять его работать без устали.

      Многие могут сказать, что это вовсе справедливое обращение со стороны отца Кушона. Однако, пахать в поле, пасти скот, делать уборку снаружи, носить из леса хворост, рубить дрова и выполнять прочую работу, при этом выслушивая ежедневные нарекания отца Кушона, всего за пол буханки хлеба и ночлег на стоге сена в сарае, вряд ли кому-то понравилось бы.

      – Теперь вернись в лес и принеси больше хвороста, негодный мальчишка! – сердито приказал священник.

      Снаружи церкви раздались звуки лошадиных копыт. Отец Кушон оттолкнул Габриеля своим тучным телом и поспешил за пределы храма. Наконец-то прибыл тот, кого так ожидал разорившийся священник.

      Юноша последовал за Кушоном. У церкви уже стояли сопровождающие уполномоченного судью рыцари-стражи, и вскоре прибыла карета, тянуемая четырьмя белыми лошадьми. За ней следовала еще одна карета, также позолоченная, как и первая.

      Священник с нетерпением ожидал встречи с месье Ришаром, чтобы умолить его помочь в решении экономических проблем деревни.

      И вот из кареты вышел уважаемый господин месье Жюль Ришар. Из второй кареты вышел старший епископ провинции, неизменно чешущий голову и поправляющий митру, которая почти задевала потолок выхода из кареты.

      Священник подошел к месье Ришару, возлагая на него надежды на спасение деревни от экономического кризиса.

      – Добро пожаловать, месье Ришар, – льстиво улыбнулся отец Кушон, стараясь выразить фальшивую радость от встречи.

      – Приветствую, – сказал месье Ришар и поцеловал руку священнику. – Как поживаете, Святой Отец?

      – О, без устали, без устали, и еще раз без устали молюсь Господу Богу о вашем здоровье, дорогой мсье Ришар, – еще более лестно выговаривал Кушон.

      К ним медленными от старости шагами, опираясь на палочку, подошел епископ. Вынув руку из-под митры, под которой он чесал свою голову, давно зараженную вшами, он протянул ее священнику. Тот брезгливо поцеловал ее, зная, что его духовный наставник уже много лет не может избавиться от насекомых в своих волосах.

      – Папа, помоги мне выйти! – послышался сахарный девичий голос из кареты.

      Из-за шторы появилась рука, украшенная кольцами с бриллиантами и браслетами. Месье Жюль Ришар взял скрывающуюся за шторой карету мадемуазель, помогая ей спуститься вниз. Это была его пятнадцатилетняя дочь. Беловолосая, грациозная, гордая и, как правильно заметил Габриель, увидев ее меркантильное выражение лица, очень манерная и высокомерная молодая дама. Как не быть такой, раз твой отец – уполномоченный судья Нормандии, решающий судьбы людей и имеющий очень хорошие финансовые средства, на которые рассчитывал Отец Кушон.

      Шею и плечи Изабель накрывала пелерина из песцового белого меха. Она всегда носила эту пелерину, как и многие благородные богатые дамы Франции, включая новую супругу короля